– Но она похожа на вашу жену Дину. И она стала бы настоящим украшением фильма, разве не так?

– Я уже отвечал сегодня на подобный вопрос, но могу еще раз повторить: я предпочитаю делать звезд, а не использовать готовых.

– На этом все, – сказала Инга в микрофон. – Пресс-конференция закончена, всем спасибо!

Журналисты стали подниматься с мест. Инга отключила микрофоны и посмотрела на Шуравина.

– Ты отлично справился, – похвалила она. – Кстати, Сергей Безруков неплохо бы тебя сыграл.

– Машков подходит больше, – глухо отозвался Руслан Маратович.

– Почему?

Шуравин усмехнулся и мрачно изрек:

– Потому что ему хорошо удаются роли убийц.

Пару часов спустя Инга вошла в кабинет Шуравина и застала его за распитием коньяка.

– Ты опять пьешь, – с упреком произнесла она.

– А ты опять занудствуешь, – лениво огрызнулся Руслан Маратович.

Инга взяла со стола початую бутылку и убрала ее в шкаф.

– Тебе нужно быть трезвым, – сухо сказала она. – Через три дня мы запускаем фильм в производство.

– Можешь не волноваться, к этому времени я протрезвею.

Инга села на край стола и уставилась на Руслана сквозь кристально-прозрачные стекла очков.

– И как это я раньше не замечал? – негромко проговорил он.

– Не замечал чего?

– Что у тебя змеиный взгляд. Полный яда.

– У змеи яд находится в слюнных железах, – возразила Инга. – Куда ты дел ту «лесную девчонку»?

– Неважно.

– Я должна удостовериться, что она никому ничего не разболтает.

– Она не разболтает.

– Я должна удостовериться сама, иначе…

Шуравин громыхнул кулаком об стол. Инга вздрогнула и чуть побледнела.

– Ага. – Он усмехнулся. – Вижу, ты тоже умеешь бояться. Это хорошо. Потому что меня тебе бояться надо. Я – Руслан Шуравин! А ты – всего лишь моя шестерка, которую я могу в любой момент вышвырнуть за дверь!

Несколько секунд Инга смотрела на Шуравина странным взглядом, а затем поднялась на ноги, повернулась и направилась к двери.

– Проспись, – сухо обронила она на ходу.

Едва Инга вышла в коридор, как у нее зазвонил мобильник. Она глянула на дисплей. Звонил Вилкас.

– Слушаю, – сказала Инга в трубку.

– Инга Александровна, я звоню сообщить вам, что ваш заказ принят, – услышала она невозмутимый голос Вилкаса.

– То есть ваш человек-тень взялся за это дело? – уточнила она.

– Да. Я пришлю вам номер банковского счета, на который вы должны перевести аванс.

Инга облегченно вздохнула.

– Когда он начнет? – спросила она.

– Он уже начал, – ответил Вилкас.

– Вы можете сообщить какие-нибудь подробности?

Вилкас ответил:

– Нет. Но ваша проблема будет решена, можете не сомневаться. Советую вам перечислить деньги прямо сегодня. Это поможет ускорить дело.

Инга помолчала.

– Он и правда так хорош? – спросила она с сомнением.

– Он занимается своим делом с середины девяностых. И он все еще жив.

– Это ни о чем не говорит.

– Это говорит о многом, но я скажу точнее: с середины девяностых он не запорол ни одного заказа. И не привнес в жизнь своих клиентов никаких осложнений.

– Хорошо, – сказала Инга. – Присылайте номер счета. Я немедленно перечислю деньги.

Алевтина Егорова стояла на перроне Казанского вокзала, возле своего оранжевого рюкзака, и нетерпеливо смотрела по сторонам. До отправления поезда на Пермь оставалось сорок минут, но никто из ее спутников еще не пришел.

Когда неделю назад Алевтина вывешивала на профессиональном интернет-форуме объявление о том, что хочет снять фильм об уральской экспедиции геолога Пичугина, она не была уверена, что хоть кто-то откликнется. Спонсором документального фильма выступила украинская фирма по производству снаряжения для туризма, пытающаяся пробиться на российский рынок. Денег дали немного, то есть фильм предполагалось снять низкобюджетный, а это значило, что во время похода в тайгу придется экономить каждую копейку.

И все же Алевтине удалось собрать съемочную группу, причем неожиданно быстро. И вот теперь она стояла на перроне вокзала, одетая в теплую парку и вязаную шапочку, и нервно озиралась по сторонам, опасаясь, что команда может попросту ее «кинуть».

Первым появился оператор Виктор Барсуков. Алевтина сразу узнала его по кофру с кинокамерой, который он тащил на плече. Оператор уверенно подошел к Алевтине и уточнил:

– Алевтина?

– Да, – кивнула она и улыбнулась. – А вы мой оператор?

– Да, – ответил он и представился: – Виктор!

Он протянул ей руку. Алевтина смущенно ее пожала:

– Алевтина.

Виктор был невысок, но коренаст. Лет тридцати с чем-то на вид. Одет в легкий пуховик и лыжную шапочку.

– Больше никто пока не пришел? – спросил Виктор, поставив сумку и кинокамеру на асфальт.

– Угу. – Алевтина вздохнула. – Я уже начинаю волноваться.

Виктор глянул на циферблат наручных часов.

– До поезда еще тридцать пять минут. Взять кофе?

– Нет, спасибо. Я уже пила.

– Ну тогда, может, по пятьдесят грамм?

Алевтина посмотрела на оператора неодобрительным взглядом.

– Вы что, алкоголик?

– Нет, конечно. – Виктор весело прищурился. – Конооператор не может быть алкоголиком по определению.

– Почему?

– Потому что у алкоголиков трясутся руки.

Алевтина улыбнулась:

– Резонно.

Этот парень начинал ей нравиться.

– Я забыл, на сколько дней мы выезжаем? – уточнил Виктор.

– На пять. Максимум – на неделю, если не уложимся в график.

– Есть шанс, что нам набашляют еще деньжат? – поинтересовался Виктор. И добавил насмешливо-жалостным голосом: – Гонорар уж больно мизерный.

– Вряд ли, – честно сказала Алевтина. – Смета утверждена, а премию они нам вряд ли заплатят.

– Вот жадные скоты!

– Не говорите так. Они могли вообще нам ничего не дать.

– О! – воскликнул Виктор. – А вот, кажется, и еще один член нашей съемочной группы!

К ним приближался высокий мужчина с худощавым, красивым, насмешливым лицом. Он был одет в куртку-аляску и теплую клетчатую кепку.