Старшим я выбрал Цыпленка, хотя от его клички меня коробило. Парень он невысокий, метр шестьдесят, но сметливый, страшно выносливый и неуступчивый. Хоть я проводил для «Белых стрел» занятия только по боевой подготовке, а не по тактике устранения, чтобы не накликать на себя подозрения в сотрудничестве с Ведомством, тем не менее сумел разглядеть в Цыпленке черты характера, свойственные настоящим стратегам: дотошность, стремление все предусмотреть и проконтролировать, учесть каждую мелочь.

Именно на мелочах киллеры прокалываются чаще всего. И тогда их устраняют другие киллеры.

Провалов в нашем деле быть не должно!

В 1995 году мы с женой побывали на ее родине, во Львове. Виз, слава Богу, не требовалось, но наслушались мы о том, что теперь Украина вовсе не прежняя и никакая не братская страна, а вовсе зарубежье, хоть и ближнее, со своими порядками и стилем жизни, предостаточно.

Чем отличается от нас ближнее зарубежье, я так и не понял. На речах дистанцируясь от Москвы, незалежные киевские политики раз за разом повторяют все ее шаги, в том числе и ошибочные. Как в строительстве суверенного государства, так и в организации деятельности спецслужб. Мы создаем налоговую полицию — и они (точно с такой же иерархией, целями и способами их достижения), мы — управления по борьбе с организованной преступностью, и эти — туда же. У нас решили укрепить внутреннюю безопасность — во всех областных УВД Украины тут же появились аналогичные структуры. Я не говорю о копировании деятельности наших спецподразделений — здесь, как и у нас, информация закрыта, но полагаю, что национальной специфики не так много!

Интересно, как у них называется «Белая стрела?»

Но разница все-таки замечалась. Если в России в последнее время все труднее провести грань между преступниками и гражданами из остальных состоятельных сословий, то на Украине первых сразу можно легко вычислить по автомобилям повышенной комфортности, по пейджерам и мобильным телефонам, по опрятному и подтянутому внешнему виду. Может, потому, что у нас в России такие навороты уже могут позволить себе не только бандиты, но и удачливые предприниматели, преуспевающие деятели науки и культуры, а здесь таких пока еще крайне мало, практически нет?

А может, потому, что на Украине люди хитрее и не спешат выпячивать свою обеспеченность? Или бандиты наглее и циничнее, потому что не встречают надлежащего отпора?

Ответов на эти вопросы я не знаю. Но зато знаю теперь точно, что при виде автомобильной техники львовских гангстеров у высокопоставленных деятелей местной администрации текут слюнки, а сотрудники милиции и службы безпеки (вот вам еще одна аналогия: у нас вместо КГБ — Федеральная служба безопасности, и у них, под названием СБУ!) с завистью взирают на средства связи братвы.

Если бы у нас одни бандиты так понтовались — мне бы было гораздо проще работать!

Видимо, «подогретый вертухай» сразу, как только сдал смену, дозвонился Олегу, поселившемуся у меня в квартире, ибо в тот же день Вихренко начал действовать.

В пресс-службу мэрии поступил сигнал о необоснованном преследовании правоохранительными органами известного петербургского художника Семенова; аноним умолял немедленно вмешаться, не то «гения», брошенного ни за что в мрачные застенки, непременно запытают, выбивая признания в не совершенных им, но не раскрытых нерадивыми сыщиками преступлениях.

Высокопоставленные чиновники всегда были в числе основных почитателей моего таланта. Самые любопытные из них начали осторожно прощупывать, правда ли, что К.Ф. Семенов находится в «Крестах», а когда выясняли, что правда, искренне возмущались:

— Представляете, ему сначала инкриминировали ношение оружия, а когда выяснилось, что художник невиновен — обвинили в организации беспорядков! Будто этот милый интеллигентный человек может наброситься без причины на охранников и кого-то при этом изувечить! Да они там сами кому хочешь почки отобьют!

Одновременно почти все редакции популярных периодических изданий получили исчерпывающие материалы по делу Семенова; пакет материалов получили и телевизионщики. Как водится, некоторые особо ретивые журналисты и телерепортеры сами вознамерились обследовать условия, в которых содержится «знаменитый живописец», и уведомили администрацию «Крестов» о своем намерении.

Робкие голоса в мою защиту подали «вражеские» радиостанции, в былые времена презираемые Ведомством, а ныне подкармливаемые им как финансами, так и информацией.

Все это привело к тому, что руководители правоохранительных органов (МВД и прокураторы) уже утром 22 января через соответствующие службы общественных связей выступили с «обращениями к нации», в которых заявили, что господин Семенов просто стал жертвой нелепой случайности. Мол, задержан он был в связи с незначительным инцидентом в ночь на Рождество, в ходе которого был нарушен общественный порядок на фоне употребления алкогольных напитков, а затем его отпечатки пальцев обнаружили на пистолете, из которого был застрелен один из уголовных авторитетов Санкт-Петербурга. Естественно, правоохранители добросовестно выясняли, каким образом они, отпечатки эти, попали туда, но в настоящее время претензий к Семенову К.Ф. не имеется. Более того, оказывается, следователь прокуратуры Перфильев Я.М. еще на прошлой неделе оформил все документы об отказе от преследования гражданина Семенова К.Ф. по статье 218 УК РФ. Почему его, то есть меня, в тот же день не отпустили домой, господа руководители не знают, но обещают разобраться. Хотя по данному делу всю ответственность несут не они, а администрация тюрьмы.

Последняя огрызнулась в вечернем эфире устами начальника «СИЗО-1». Мол, указание выпустить Семенова они получили не на прошлой неделе, а в понедельник утром, что и было сделано. Но художник спал, а вместо него камеру покинул особо опасный преступник Мисютин, на которого теперь объявлен всероссийский розыск. Гражданина Семенова К.Ф. пришлось ненадолго задержать, чтобы выяснить его истинную роль в этой истории. Это совершенно обычная практика в таких случаях, нечего обижаться. Оперчасть все быстро проверила, никаких претензий к данному гражданину у нее нет. Завтра выпустим — и точка!

Поскольку «Хозяин» не выступал с прямым обращением, а вел беседу с корреспондентом второго городского канала, то здесь его словоизлияния были прерваны. Непонятно как («Хозяину», но не нам с Олегом) информированный корреспондент вдруг возьми да спроси, а как объясняются факты применения силы к заключенному и рапорты надзирателей о якобы нанесенных им увечьях.

«Хозяин», по уверениям зрителей передачи, быстро-быстро изменился в лице, но сумел изречь деревянным голосом, что о рапортах Мунтяна и Овчинова (корреспондент эти фамилии не называл) он ничего не знает. Скорее всего, таких документов просто не существует. Так что все разговоры о каких-то беспорядках в тюрьме и физическом насилии — не более чем досужие вымыслы нечистоплотных журналистов. Как и то, что Семенова содержат в карцере.

Сразу после этого интервью, о существовании которого я еще ничего не знал (в карцере телевизора нет), меня тихонько перевели назад в пятнадцатую. Под личным контролем Антона Ивановича.