видели его лица. Если он их просто отпустит, то может забрать машину, снять немного денег с карточки – все что угодно. Они ничего не расскажут ни одной живой душе.

О, не тревожьтесь, сказал им Киз. Это похищение с целью получения выкупа. Я доставлю вас в явочный дом. Затем вами станут заниматься другие люди. С вами все будет хорошо.

В рюкзаке были сковородка, бутылочки с водой, пятьдесят футов свернутой в рулон нейлоновой веревки, упаковочная лента и маленькая печка, работавшая на пропане.

Было примерно 4 часа утра, темно и тихо. Горизонт оставался неразличим, когда Киз остановил «Сатурн» перед заброшенным фермерским домом рядом с шоссе номер 15. В том и была причина его поездок ранее в тот день. Он подыскивал дом, подходивший ему для намеченной цели.

Дом, на котором он остановил свой выбор, был пуст, с плакатом «Продается», водруженным среди пожухлой травы.

– Я всегда предпочитаю пустые дома, – сказал Киз. – Особенно если они выставлены на продажу.

Это был старомодный двухэтажный дом, уже начавший разваливаться, стоявший в стороне от главной дороги на невысоком холме и частично скрытый развесистым деревом. Он прямиком вошел в него через покосившуюся террасу, уверенный, что здесь никто не жил уже очень, очень давно.

Он оказался прав. В гостиной стояли лишь диван и кресло-качалка, а на консоли был водружен телевизор пятидесятилетней давности. Остальные комнаты были практически лишены меблировки. Большинство внутренних дверей стояли рядом с дверными проемами. В некоторых комнатах оставались бойлеры. В подвале, если не считать лопаты и мусора, тоже было пусто. Наверху в одной из спален два матраца без постельного белья лежали на остове кровати. Зиявшая в потолке дыра соответствовала такой же дыре в полу второго этажа и открывала вид на гостиную. Складывалось впечатление, что сверху на крышу уронили пушечное ядро.

Дом был просто идеален.

Когда Киз похищал людей, он остро чувствовал их животную реакцию: разлив адреналина в крови, бледность лиц, расширившиеся от страха зрачки. Он ощущал животный страх даже в запахе их пота. И ему нравилось продлевать такую реакцию как можно дольше.

В сценарии этой ночи он воображал своих жертв, привязанных к сиденьям машины в сельской местности, где единственный свет на много миль вокруг исходил от фар, когда они все ближе подъезжали к месту, которое им уже не суждено было покинуть. Вниз по дороге стояла полицейская машина, припаркованная примерно в ста ярдах от них. Киз понял, что, если похищенная пара увидит этот автомобиль, у них возродится надежда.

Киз выключил фары и заглушил двигатель. Оставив Лоррейн прикованной к переднему сиденью, он повел Билла в подвал через внешний вход и привязал к стулу. На это ушло несколько минут. Совершенно спокойно Киз поднялся наверх и вышел на улицу.

И увидел, что Лоррейн выбралась из машины сама и стояла рядом с ней. Увидев его, она как можно быстрее побежала прямиком к шоссе, но Киз оказался проворнее. Он повалил ее на землю, а потом волоком потащил к дому, где заставил подняться по лестнице в спальню, ту самую, где были дыры в потолке и в полу. Он не мог поверить в это – ей почти удалось сбежать. Он только еще больше разозлился.

Он привязал руки и ноги Лоррейн к кровати с помощью упаковочной ленты. Затем накинул веревку петлей ей на шею и примотал под матрацем к кровати сложным узлом. Все это время она продолжала брыкаться.

Из подвала доносились крики, эхом отражавшиеся по всему пустому дому.

Где моя жена? Где моя жена?

Киз еще раз проверил узел – надежный.

Он взялся за свой нож (тот самый, что был при нем в Техасе, уточнил он). Достал из-за ремня пистолет 40-го калибра и прихватил бутылочку воды.

Зачем ему понадобилась вода?

– Не уверен, что хочу вдаваться в такие подробности, – ответил он.

Билл частично освободился от пут. Сломал стул. Единственным источником света служил фонарик на голове Киза, и казалось, что Билл двигается под ним, как под стробоскопической лампой.

«Зачем вы делаете все это? – спросил его Билл. – Вам совершенно не нужно все усложнять. Просто оставьте нас, и мы никому ничего не расскажем. Пока вы не совершили ничего непоправимого. Почему бы просто не уйти?»

Теперь Киз ощутил прилив подлинного гнева. Билл не просто пытался сорвать осуществление его плана. Он боролся всерьез. Более того, он заставил Киза двигаться вокруг себя.

Куда подевался смертельный страх? Как Киз оказался на грани потери контроля?

– Когда дошло до физической борьбы… это окончательно вывело меня из себя, – сказал Киз. – Потому что существует очень специфический путь, каким я желаю действовать, очень специфический. Я хочу, чтобы происходили нужные мне события, запланированные мной. И у меня есть все, что необходимо для этого.

Каковы были его планы в отношении Билла?

– Я не собираюсь заранее рассказывать, как я планировал поступить с ним.

Следователям и не нужно было слышать это. Они знали: Киз планировал изнасиловать и Билла тоже.

– И потому, когда кто-то пытается сорвать осуществление моих планов, меня удивляет, что я так просто потерял над всем контроль.

Он ударил Билла лопатой, найденной в подвале, но Билла это не сбило с ног. Потребовался еще один удар, чтобы уложить его на пол.

Киз побежал наверх. Печка на пропане, которую он уже наладил, провалилась в дыру и упала в гостиную. Он запаниковал. Дом сплошь состоял из сухого дерева. Достаточно было самого маленького огонька, чтобы его быстро охватило пламя.

Он опрометью кинулся в гостиную и взял печку. Затем, вернувшись наверх, стал перебирать в уме свои возможности.

По его словам, он мог застрелить Билла из своего пистолета 40-го калибра. Это наделало бы слишком много шума. Но у него в рюкзаке лежал пистолет калибра 10-.22 с магазином на десять патронов и с глушителем. Он схватил его и слетел вниз по лестнице в подвал, где самым невероятным образом Билл сумел снова подняться на ноги и начал кричать.

Киз рассказал, что начал чисто рефлекторно стрелять. Он попал Биллу в руки, в голову, в горло и в грудь. Но Билл Карриер продолжал стоять. Киз никогда не сталкивался ни с чем подобным.

Затем, издав последний вздох, Билл рухнул на пол. Его глаза закрылись.

Справившись с нервами, Киз некоторое время стоял над телом. Потом отвинтил от пистолета глушитель. Вышел из дома, чтобы выкурить сигару и снова собраться с мыслями. Ночь пошла наперекосяк.

Если Киз был так осторожен, чтобы не оставлять за собой