— Господин капитан первого ранга Колчак?

— Слушаю, Ваше Величество!

— Ставлю перед вами боевую задачу: в течение недели выйти в море, спуститься вдоль Кольского побережья в Атлантику и, по возможности, МАКСИМАЛЬНО пресечь все грузовые перевозки в Британскую метрополию. Топить всех. На флаги внимания не обращать.

— Но… Ваше Величество… Это же…

— Господин капитан первого ранга, могу вас заверить, что в Британии ПРЕДУПРЕЖДЕНЫ, впрочем, как и во всём остальном мире, что суда, подошедшие к берегам Британии ближе, чем на сто миль подвергаются опасности. Так что, в этих пределах топите ВСЁ. Вспомните «Империю» и её пассажиров. Шестьсот пятьдесят женщин, детей в возрасте от трёх месяцев, и стариков. Их ДОБИЛИ из винтовок развлекающиеся джентльмены. Так что — пришла пора ОТОМСТИТЬ. Это — ПРИКАЗ. В Норвежском море к вам присоединиться три лодки Германии. Коды и опознавательные знаки вам вручат перед выходом. Вы всё поняли?

— Так точно!

— Исполняйте!..

…Ветер рвал раздающийся из труб военного оркестра марш «Прощание славянки». Он был густым и солёным.

— Весной пахнет…

Сказал за спиной командира кто-то из мичманов. И затих. Экипаж в первом сроке выстроился на покатой, обшитой чёрной резиной палубе, из которой выдавались огромный кормовой руль, вздымающийся к небу чуть ли не вровень с горбатой рубкой, и две энергоприёмные башни. Форменные береты, введённые на подплаве вместо бескозырок Высочайшим повелением, даже не шелохнулись, когда пугая надоедливых всполошенных чаек мяукнул ревун, перекрывая звуки музыки. Стоящие позади собратья «Барракуды» послушно откликнулись. Чуть плеснул отданный конец по воде, резво утащенный внутрь лодки через специальный люк. Колчак слегка дрогнувшим голосом отдал команду в квадратный ящик выносного устройства связи:

— Малый вперёд. Скорость пять узлов.

— Есть пять узлов, малый вперёд…

Лодки уходили в бой. В свой первый боевой поход. Первая подводная океанская эскадра. Они так и останутся первыми и единственными подлодками этого класса. Больше ни Россия, ни Германия их строить не станут. Через месяц со стапелей Данцига сойдёт на воду настоящий монстр — двухкорпусный подводный линкор «Нарвал»…

Капитан Малиновский толкнул механика водителя ногой, и тот послушно добавил обороты двигателя. Машина, словно обретя второе дыхание, рванулась вперёд, в перископе замаячило пулемётное гнездо:

— Справа два, дистанция четыреста, пулемёт!

— Вижу, цель захвачена!

Откликнулся наводчик.

— Осколочным!

— Готово!

Но командир и сам уже услышал звук массивного затвора поистине колоссальной пушки, делящей чуть ли не пополам всю башню танка. Хобот чуть дрогнул, и по ушам ударило мощное: «Ду-Дум!» Ствол, украшенный набалдашником дульного тормоза, дёрнулся, и послушно вернулся на место под воздействием мощных откатников.

— Есть накрытие!

— Молодцы, ребята!

Гребя широченными, чуть ли не в аршин гусеницами «тигр» преодолел ров. Не заметив, прорвал проволочные заграждения и разразился частым грохотом стрельбы из противопехотных мортирок, установленных по бортам словно вырубленной из гранита башни. Шариковые осколки, впрессованные ещё при изготовлении гранат на заводе в клочья разносили мишени, рикошетили от камней, выбривали редкую траву. Наконец танк послушно застыл, повинуясь команде водителя, и откинув люк Роман выбрался наружу…

— Хорошо то как…

— Эх, в такую бы погоду, да с удочкой на Волгу…

Эхом откликнулся наводчик, так же появившийся из башни. Остальные машины тяжёлого полка прорыва уже выстраивались в клону за командирским танком. Подождав, пока все займут свои места, капитан подал знак, и танки двинулись в расположение. Предстоял разбор учений… Год назад капитан Малиновский закончил ОЛУ. В первом его выпуске. Бывший сирота, безотцовщина, попавший в лицей по особому указу Его Величества. Впрочем, таких, как он было много. Хотя кадеты и представляли все сословия и гильдии Российской Империи. Впрочем, как и национальности. Его соседями по казарме были сын рабочего Ворошилов, попович Поликарпов, дворянин Каппель. Все жили дружно, держались сплочённо, помогали друг другу. Да и то сказать, система подготовки была построена так, что преодолеть её успешно можно было только опираясь на плечо товарища…

После окончания учёбы Роман был направлен в первый танковый полк. Сто стареньких крохотных «Ежей». Два человека экипаж, пушка в тридцать семь миллиметров, пулемёт Фёдорова. Всё. Командир взвода, потом — роты. Было тяжело. Грохочущий, вечно теряющий гусеницы, коптящий «Ёж» испортил немало крови молодому офицеру. И тут полыхнула война. Естественно, на первом же Собрании был задан вопрос командиру полка — когда часть будет направлена на фронт, защищать Отечество? И каким ударом прозвучал глухой ответ генерала Куропаткина:

— Никогда…

Никто не понял почему, а командир отмалчивался. Но уже вечером полк был построен по тревоге в честь прибытия Его Императорского Величества. Николай Второй был суров и спокоен, как и положено Самодержцу в трудную годину для Родины. Он поднялся на трибуну, наскоро сколоченную для высокого гостя, и заговорил. Негромко, но каждое слово доходило до сердца собранных на плацу. Его слова объяснили всё. И почему полк не пойдёт на фронт, и что будет дальше. На базе их части формируется учебная дивизия. Все солдаты получают первый чин прапорщика. Все офицеры становятся на чин старше. Все командиры взводов получают в подчинение роты, и далее. Задача первоочередной важности — дивизия должна в кратчайшие сроки перевооружиться, освоить технику. Срок — шесть месяцев. После этого — будет расформирована, и все подразделения отправиться к местам дислокации, чтобы на базе взводов образовать танковые роты, и соответственно — из рот, полки. Из полков — танковые армии. Вновь образованный полк Романа Малиновского получил новейшие тяжёлые танки «тигр». Огромные, мощные, вооружённые до зубов, с неимоверной толщины бронёй. Двести десять штук неуязвимых машин. И учёба с утра до вечера. Стрельбы, изучение материальной части, физическая подготовка. Бойцы пришли из Императорских профессиональных школ. Грамотные. Умные. Разбирающиеся в технике. Осваивали науку быстро. По шестнадцать — восемнадцать часов в день без выходных. И вот — финальные учения, завершающие курс обучения. Теперь Малиновский со спокойной совестью может сказать:

— Я сделал всё, что в человеческих силах, и даже сверх того… Полк ГОТОВ к боям…

Он оказался прав — проверяющие из Государственного Комитета Обороны поставили его части высшую оценку — «двенадцать баллов». Вручая ему подполковничьи погоны его первый командир, генерал Куропаткин сказал:

— Это — кредит. Но я верю, что ты расплатишься в Париже, или Лондоне…

…Шесть огромных «Барракуд», три русских и столько же германских заняли позиции в Атлантике, на расстоянии ста миль от южной оконечности британских островов. Приказ, доставленный «цеппелином» и продублированный во время сеанса связи гласил ясно и недвусмысленно: из САСШ вышел огромный караван в Британию. Он НЕ ДОЛЖЕН дойти. Суда под звёздно-полосатым флагом везли добровольцев, продовольствие, и даже некоторую часть военного имущества страны, которую конгрессмены смогли возможным уделить от своего запаса. Вообще Северо-Американские Штаты попали в сложное положение: пронёсшийся по стране в конце века динамитный ураган уничтожил большинство крупных оружейных заводов, а так же их квалифицированные инженерные и рабочие кадры. Затем сразу грянул финансовый кризис, вспыхнула очередная война с Мексикой, когда войска Сапаты и Панчо Вильи решили вернуть себе Техас. Словом, по словам молодого Тедди Рузвельта, Европа ПОТОРОПИЛАСЬ воевать. Хотя конгрессмен не знал, что она уже ОПОЗДАЛА, на самом деле…