Он метался перед выстроенными в ряд матросами, те молчали и исподлобья следили за ним. Все мокрые, грязные, в слизи и крови, они смотрели зло и настороженно, но ничего не говорили.

– Перестреляю всех! – рявкнул доктор и, действительно, пальнул в воздух. От резкого звука у меня заложило уши, а тот матрос, что недавно говорил мне, что после смерти хочет стать крабом и жрать падаль, невольно зажмурился и отшатнулся.

– Угробить нас хотели! – Еще выстрел, патронов доктор не жалел, и всячески демонстрировал это, как и свою решительность расправиться с негодяем, что нарушил приказ хозяина корабля. Тэйлор стоял неподалеку, глядел на брата, на матросов, потом задрал куртку, вытащил из кобуры под ней точно такой же, как у брата, пистолет, дернул первого попавшегося матроса за грудки, швырнул его к борту и приставил пистолет к его голове.

– Я прострелю тебе колени и выкину за борт. А сам посмотрю, как тебя будут жрать акулы. Скоро их тут будет много, и они не побрезгуют тобой, – негромко сказал Тэйлор, и я услышал легкий щелчок металла о металл: это опустили предохранитель. Лесли посмотрел на брата, шагнул к стоявшему крайним матросу и ткнул дульным срезом «беретты» тому под нижнюю челюсть. – И тебя, – спокойно сказал доктор, – я тоже скормлю акулам. Живым. А потом проделаю это с каждым, можете не сомневаться. С кораблем мы справимся сами, обойдемся без вас.

Его тон, голос, и решимость сделали свое дело: из толпы вытолкнули китайца, того самого, что я видел, когда оказался на «Изольде» впервые. Низкорослый, коротконогий, с жесткими черными волосами, он испуганно смотрел на доктора. Тот улыбнулся, убрал пистолет от лица матроса и подошел к китайцу. Его толкнули под коленки, он свалился на палубу и смотрел по очереди то на доктора, то на Тэйлора, что тоже оставил матроса в покое и подошел поближе.

– Ты, наверное, глухой или убогий, – сказал Тэйлор, разглядывая китайца с точно таким же видом, как недавно смотрел на морских червей, – раз ты не понял мой приказ. Или сделал это нарочно, решив, что я дурак и меня можно не слушать. Верно?

Он подошел к китайцу и приставил пистолет тому к переносице, глянул на брата, и Лесли впечатал свой пистолет китайцу в затылок.

– Разнести тебе голову? Нет, после этого здесь будет очень грязно, и ты подохнешь слишком быстро. Выкинуть акулам? Но тогда я не увижу, как ты подыхаешь, – рассуждал Тэйлор, и от его слов мне стало не по себе. Матросы дружно отошли на шаг назад, и я заметил Сильвера, который на мгновение оказался один, но сразу скрылся в толпе.

– Я вот что сделаю, – сказал Тэйлор, – сейчас ты разденешься догола, тебя привяжут к канату и бросят в море. Пару раз протянем под килем, а потом потащим за собой, и я посмотрю, что к утру от тебя останется. Надеюсь, что акулы получат только кости. Давай, – скомандовал он, – снимай свои тряпки, скотина.

Китаец замотал головой, прижал ладони к груди и закачался, как игрушка на «торпеде» машины. И даже начал что-то такое подвывать, покаянно и умоляюще, но заткнулся, глядя в черное дуло «беретты», что появилось у него перед глазами.

– Не хочешь сам – тебе помогут, – сказал Тэйлор, глянул на матросов, выбирая, кому бы поручить наказание. И тут китайца прорвало:

– Не надо, – еле слышно проговорил он, – я виноват, я сделал это потому, что хотел денег. Но теперь они мне не нужны, оставьте мне жизнь, и довольно. Я отдам вам «обратку», заберите ее.

– Конечно, отдашь, – доктор убрал пистолет в кобуру, но так и стоял в распахнутой куртке и держал ладонь на рукояти пистолета, – еще как отдашь. Где она?

Китаец полез под толстовку и вытащил из-под нее огненный конус, издалека показавшийся мне сказочным цветком. Он переливался в руках матроса как живой, огонь шевелился в нем. Все дружно охнули и подались вперед, но тут же отшатнулись, едва Тэйлор поднял оружие. Доктор взял «обратку», осмотрел ее со всех сторон, передал брату. Тэйлор держал ее недолго, смотрел на вещь, как мне показалось, отстраненно, то ли с недоверием, то ли с досадой, вернул брату и опустил пистолет.

– Давай, – услышал я еле различимый в плеске волн приказ, доктор приподнялся на носки, нашел в толпе Сильвера, и, как мне показалось, кивнул ему. Сильвер переместился к борту, ухватился за канат, что недавно не давал мне упасть, и тут доктор с размаху разбил «обратку» о борт. Во все стороны брызнули искристые осколки, они упали на палубу, та задымилась, дым быстро поднимался к небу, и скоро в нем исчезло все – и мачты, и экипаж, и доктор, стоявший спиной к морю и державший пистолет у головы китайца.

«Изольду» снова мотнуло, швырнуло вбок, дым поднялся над палубой, окутал меня, от него слезились глаза и перехватило горло, я попытался закашляться, но не смог. Тело сотрясали спазмы, мне казалось, что я задыхаюсь, да так оно и было – я снова ничего не видел и не мог вздохнуть. Почувствовал, как вихрь отрывает меня от места, поднимает, тащит вбок, все пропадает из глаз, и возвращается холод. Не ледяной и парализующий, как недавно, а обычный, так бывает, когда случайно искупался, причем в одежде, и теперь стоишь на берегу не в силах согреться. И я снова висел за бортом, упираясь ногами в доски обшивки, а Сильвер держал меня за капюшон куртки, тянул на себя, крыл и ската, и Смита, и безмозглого китайца, крыл последними словами, теми, что употребляются в моменты наивысшего душевного волнения, самыми изысканными оборотами, эпитетами и прочими словесными изысками.

Но держал крепко, тянул на себя, схватил за куртку и тут за его спиной появился Смит.

– Глаза закрыть, оба! – гаркнул он.

Я зажмурился, Сильвер тоже, раздался короткий хлопок, и солнце вторично взорвалось у моего лица, обдав жаром и волной раскаленного воздуха. Но все быстро закончилось, я лежал на палубе, рядом сидели Смит и Сильвер, смотрели на меня, а я глядел на доктора. Он тоже посмотрел в мою сторону, то ли оскалился, то ли улыбнулся… и выстрелил китайцу в живот. Того отбросило к борту, он неловко завалился набок, а доктор уже был рядом, и Сильвер бежал ему на помощь. Вдвоем они перекинули убитого через борт, вернулись ко мне и смотрели во все глаза, а я смотрел на них и снова не мог сказать ни слова.

На это раз болело все, особенно содранные до крови ладони, я глянул на них, провел по штанинам и кое-как поднялся на ноги. Качка была умеренной, «Изольда» крутилась на якоре вокруг цепи, а матросы, капитан и братья молча смотрели на меня.

– Отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть, и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим, – я осторожно повернул голову на голос, в полной уверенности, что увижу там Пастора. Но нет, это был Тэйлор, он убрал пистолет в кобуру, подошел ко мне и смотрел так, точно видел впервые в жизни.

– С возвращением, – это сказал Лесли. Он тоже подошел ко мне и повернул мою голову к свету, зачем-то оттянул нижнее веко и положил на шею холодные пальцы.

– Рефлексы есть, – пробормотал он. И вдруг обнял меня, да так, что у меня колени подогнулись и я едва не свалился на мокрые грязные доски. Тэйлор хлопнул меня по спине, Сильвер стоял напротив и тоже смотрел как на диковинку, матросы окружили нас и перешептывались, только что пальцем на меня не показывали.