– Не из любой, – вставил одноглазый бывалый моряк, Дибодро. – Из казематов Моргуусы никто сам не сбегал.

– Да, – с жаром вставил Март. – Нас с Трэджо Киату чудом вытащил! Даже не знаю, как он с советником Джоно договорился!

Киату скользнул взглядом на мою щиколотку и покраснел:

– Молчи, Март!

– Да что тут такого?! – обиделся паренёк. – Тебя как подменили последние дни! Ты, что ли, душу советнику продал?!

И оба брата снова взглянули на меня. Один с укоризной, другой мрачно.

Несмотря на то, что не я ставила чёрную привязку, а на меня её поставили, я почувствовала себя виноватой до ужаса. Хоть под землю проваливайся! Как же исправить всё?!

Грымова продолжала:

– Я за день уже насмотрелась на ваш остров и поняла: у вас людей много. И кораблей на любой вкус. Тем, что у дровяной набережной стоит, вообще можно любую стенку, как тараном снести.

– Я не хочу начинать войну, – угрюмо сказал Киату. – Мои люди не воины. Да, они контрабандисты, то есть просто перевозят товары. Пусть и незаконно. Я втянул вас, мухарки, в это, – он снова резанул по мне взглядом, – я сам и решать буду. Удастся? Хорошо. Не удастся, значит, такова воля Ока.

– Эгеге, дружище, – возразил Большой Трэджо. – Чего это ты вдруг? Я сам! Я сам! Тебя и правда, как подменили, Катран! Что, разве наши ребята сабель не держали? От пиратов да от таможенников не отбивались? Побьём и солдат, если надо!

– Не трусь, братишка! – воскликнул Март. – Пробьёмся!

– Если корабль с нашего острова совершит нападение на столицу, сюда, не глядя ни на какие рифы и течения, вышлют военную эскадру. С магией и артиллерией. И просто сравняют тут всё с землёй, – хмуро сказал Киату. – Как ты объяснишь, к примеру, Лакуне, что её трое детей будут убиты или отправлены на рудники Гаргааса? И что ей тоже туда прямая дорога? А толстой Падме? А сестре Дибодро?

А ведь Киату был прав!

Я взглянула на по-своему красивую, рыжую и сочную хозяйку таверны, на симпатичных её девчонок и мальчугана, усиленно, крутящего вертел; на лавочки и людей, идущих по своим делам. И представила, что тут больше никого и ничего не будет. Из-за меня.

Что начнётся война, и по уютным, киношным улочкам, каким бы обзавидовался Голливуд, полетят снаряды. Хоть магические, хоть обычные. Из-за меня.

Глянула на моих спортсменок – стройных, разных, но таких красивых и… достойных жизни! На то, как смотрит на Галю Крохину великан Трэджо, и она на него посматривает с интересом, смущённо перебирая тесёмки непривычно длинной юбки. Как с удивлённым уважением слушают Риту и Грымову эти мужчины-контрабандисты, а двое, кажется, явно испытывают интерес к необычным чужестранкам. Похоже, девочки тут смогут прижиться. На острове Киату отношение к женщинам, видимо, лучше – не то что в столице. Конечно, это не дома, но тоже ведь жизнь!

Я взглянула с щемящим сердцем и мурашками, гордясь тем, как рассудителен и умён Киату, а я его просто так обидела. Захотелось, чтобы он снова шутил и веселился. Улыбка у него красивая, да и сам он великолепен! Блистателен! С морем договаривается, рыбок посылает по воздуху – волшебник! Нет, конечно, он привязал меня к этому миру, но теперь было понятно, почему – спасал своего глупого братца. Разве можно в этом обвинять? Я бы, наверное, так же поступила. Да что, наверное? Я уже навалила на Киату проблем, сама же только что отказалась от его помощи, а теперь снова прошу решить мою проблему. Не зря дядя Серёжа говорит, что от меня всегда сплошные неприятности…

А ведь я джива! Ни Киату, ни девочки, ни Аня… Мне по какой-то неведомой причине дана эта странная способность! И я уж точно не позволю никому погибать!

Проще самой. Это не страшно, у меня уже была клиническая смерть после операции. Было даже хорошо, светло и до сияния спокойно. Я только вдруг вспомнила о маме, подумала, что она будет плакать, и очнулась. Мама, конечно, плакала. Бедная, сколько ей со мной возиться пришлось! И теперь маму жалко! Но я действительно существо, приносящее неприятности людям, даже маме вообще спокойно пожить не пришлось – одни больницы и бессонные ночи. Пора, похоже, научиться самой решать собственные проблемы! Или принять всё, что будет.

«Мне не страшно. Мне не страшно!» – убеждала себя я.

Пока единственное, что было известно, – советник хочет мною воспользоваться, и никто не знает, как! Значит, не исключено, что я выживу. И там будет видно. А у Ани в распоряжении всего один день…

Киату, его товарищи и девочки жарко обсуждали план вторжения в подвалы Тайного совета. Каждый по-своему. Ругались и шумели. А я потихоньку, пока никто не обращал на меня внимания, съела остатки со всех блюд – чтобы сил было побольше. Встала, отступила на несколько шагов. Киату поднял глаза. И Рита.

Я улыбнулась и сказала:

– Не бойтесь, войны не будет. Всё будет хорошо. Простите меня!

– Нет!!! – закричал Киату, бросаясь ко мне с расширенными от ужаса глазами.

Но я уже подумала о принце Аридо. И мгновенно оказалась перед ним в неизвестных тёмных кустах. Принц ойкнул и подавился каким-то фруктом, я взяла блондина за руку и оглянулась на «ох» за спиной: джи Вареджио сидел на песке, обмахиваясь невероятным по размеру лопухом. Я кивнула ректору:

– Приветствую.

Этих двоих стоило вернуть. В обмен на Аню.

В следующий момент я, Аридо и потный ректор уже были перед советником Джоно, восседающем в глубоком кресле из голубого бархата, в тапках, домашних штанах и шёлковом халате поверх безволосого, литого торса.

– Здравствуйте, советник! – сказала я, сама не веря своей смелости. – Я готова с вами сотрудничать в обмен на мою Электру. Вот те, кого я похитила. Велите привести сюда мою подругу! Иначе так же быстро мы все снова исчезнем.

Советник моргнул, но, к его чести, сообразил быстро. Он подскочил ко мне и схватил за руку:

– Никуда вы не исчезнете! И не вы тут будете командовать! – рявкнул он и выкрикнул в сторону занавесей на дверях. – Стража!

Я глянула на ещё откашливающегося принца.

– Аридо, скажите им о том, о чём мы говорили… Раз я с вами, здесь, вы понимаете, что это значит…

Аридо моргнул в недоумении, прокашлялся ещё раз в кулак и до него дошло. Глаза принца загорелись, он выпрямился и заявил:

– Не говорите так, советник, с моей невестой!

Джоно непонимающе воззрился на принца, затем на меня. И тут колобок-ректор, пыхтя, поднялся с пола:

– Да-да, джи Джоно, я свидетель. Принц и джива решили пожениться.

Советник крякнул от неожиданности, выпустил мою руку и, отступая, запахнул халат. Лицо его было недовольно-растерянным, но недолго. Затем Джоно кивнул и слегка поклонился:

– Ваше высочество, джани-до Анастасия.