Лукас шел спокойно. Едва юноша переступил порог, его чуть не ослепило море вспышек многочисленных фотоаппаратов. Толпа журналистов с камерами, микрофонами и блокнотами в руках кинулась к нему, чтобы начать задавать свои вопросы:

— Как ты себя чувствуешь, Лукас?

— Ты хорошо выглядишь, какие у тебя планы?

Юноша опешил. Он не ожидал, что сделанная ему операция может вызвать такой ажиотаж со стороны средств массовой информации. Лукас, будучи обычным человеком, впервые за свои семнадцать лет столкнулся с таким вниманием к собственной личности. Никогда прежде он не представлял никакого интереса для прессы, а теперь корреспонденты печатных изданий и телевизионщики были озабочены состоянием его здоровья. Ему оставалось только улыбаться, ибо он мало разбирался в происходящем.

Директор больницы, пытаясь остановить лавину беспорядочных вопросов, велел медикам войти в зал, а затем начал говорить:

— Сеньоры, для всего персонала больницы большая честь, что сегодня мы можем отметить этот день. Необходимость отыскать подходящее для пересадки сердце и доставить его в больницу в течение считаных часов для того, чтобы Лукас Мильян сегодня оказался среди нас, была подобна вызову на дуэль. Обычно на поиск органа для пересадки уходят дни, даже месяцы, и нам пришлось приложить все свои усилия для того, чтобы в течение нескольких часов найти орган, извлечь его у донора и доставить в больницу Сан-Бенито для пересадки. Успех команды медиков зависел от времени, которое, увы, работало против пациента. Справедливости ради следует также сказать, что и сам Лукас сделал многое для своего успешного выздоровления.

Вспышкам и щелчкам фотоаппаратов, направленных на Лукаса, казалось, не будет конца. Молодой человек начал нервничать. Он заметил, что его сердце бьется гораздо сильнее, чем когда бы то ни было. Среди собравшихся людей Лукас искал глазами Брэда. Он увидел журналиста в глубине зала и улыбнулся ему. Американец ответил юноше, подняв правую руку с раскрытой ладонью, как делал это всегда. Среди людей в белых халатах Лукас нашел Ориану. Он улыбнулся и ей. Это был великий день для всех. Младший братишка смотрел на Лукаса с гордостью. Мать очень волновалась, а взволнованный отец грыз ногти.

— Перед вами поистине главное действующее лицо, которому вы можете задать свои вопросы. Но, пожалуйста, придерживайтесь установленного порядка, — взмолился Рафаэль Фаило.

Брэд, тут же поднявший руку, был первым, кто открыл огонь журналистских вопросов:

— Лукас, чувствуешь ли ты себя новым человеком?

Юноша задумался, прежде чем ответить.

— Да, отчасти я чувствую себя так, как ты говоришь. Новым человеком. Благодарным за предоставленную возможность оставаться среди живых. Сегодня я вспоминаю о доноре и его семье, подарившей мне шанс продолжать жить и находиться среди вас. Я благодарен больнице и всему медперсоналу. Без их усилий было бы невозможно сохранить мне жизнь…

— Чем ты намерен заниматься после выписки из больницы? — спросил журналист с телевидения, державший в руке микрофон. Создавалось впечатление, что он ведет прямой репортаж.

— Буду вести нормальную жизнь. Вернусь в институт и начну подготовку к отборочным экзаменам. Возможно, когда-нибудь я тоже буду спасать жизни. Мне хотелось бы стать врачом.

Эти слова были с особой теплотой восприняты всеми представителями медперсонала, которые находились в зале.

— Еще один вопрос, и мы заканчиваем. Не следует утомлять нашего героя, — сказал Рафаэль Фаило.

Руку поднял очень смуглый молодой человек. Он громко повторил вопрос, который шептал ему на ухо другой человек:

— Известно ли тебе, кому раньше принадлежало сердце, которое ты получил?

В зале воцарилась тишина. Прежде чем ответить, Лукас посмотрел на Брэда. Из глубины зала американец движениями головы показывал ему, что следует ответить отрицательно. Более того, будто самый верный из сообщников, он приставил палец к губам, призывая к молчанию.

— Нет, я ничего не знаю, — ответил Лукас и перевел взгляд на доктора Аметльера, чтобы тот взял слово.

— Вам должно быть известно, что донорство органов — анонимно, — подтвердил хирург.

— Но что-то ведь наверняка известно, — настойчиво допытывался молодой человек. — Откуда доставлено это сердце? Эти данные вы, безусловно, можете нам сообщить.

Брэд отрицательно мотал головой из глубины зала.

— Я ничего не знаю, — повторил Лукас, которого вопрос поставил в затруднительное положение.

— Сердце было доставлено из Португалии, — добавил доктор Аметльер. — Как и в других подобных случаях, мы выражаем свою благодарность семье донора, проявившей великодушие и давшей согласие на донорство органа.

— Сожалею. Вопросов больше нет. Пресс-конференция объявляется завершенной. Всем большое спасибо, — поставил точку директор больницы. — Вынесите из этих стен самое важное: молодой человек остался в живых благодаря донорству и быстрым действиям медицинского коллектива, обладающего многолетним опытом работы. Итак, на сегодня все. Хорошего вам дня!

Лукас был заинтригован смуглым журналистом, которого сопровождал высокий человек, постоянно шепчущий что-то на ухо своему молодому спутнику. Они не переставали смотреть на Лукаса. Интуитивно юноша чувствовал, что его не ждало бы ничего хорошего, если бы кто-то сообщил больше сведений о доноре. Лукас поискал Брэда среди журналистов, но ему не удалось найти американца. Вокруг Лукаса столпились фотографы, стремившиеся успеть сделать последнюю фотографию, а какой-то репортер продолжал задавать юноше вопросы в надежде получить ответы, отличающиеся от тех, которые были озвучены во время пресс-конференции. Однако Лукас решил ограничиться улыбками и ничего не добавил к уже сказанному. Он лишь повторял слова благодарности. В какой-то момент к Лукасу приблизились смуглый журналист и его высокий спутник крупного телосложения. Не говоря ни слова, этот последний протянул юноше руку. Лукас знал наверняка, что это проверка.

— Из какого вы издания? — спросил юноша, не ответив на рукопожатие. Черноглазый человек с выдающимися скулами не смог ему ответить. На помощь подоспел смуглый журналист.

— Он вас не понимает. Он иностранец. Он просто хочет пожать вам руку, поприветствовать.

Высокий человек продолжал стоять с протянутой рукой. Пауза затягивалась, ситуация становилась довольно напряженной. Возникли бы недоразумение и недовольство, если бы Лукас не ответил на рукопожатие незнакомца. В тот момент когда юноша уже собрался это сделать, из толпы журналистов вдруг вынырнул Брэд, который и был тем, кто пожал руку высокому человеку. Они начали разговаривать на языке, совершенно непонятном для всех остальных людей, находившихся в помещении. Лукас воспользовался этим, чтобы как можно быстрее отойти от них и затеряться в группе сопровождавших его медиков. Юноша отдавал себе отчет в том, что если бы он пожал протянутую руку, то с большой вероятностью почувствовал бы подобие конвульсий, которые предшествовали возникновению видений. Было очевидным, что Брэд хотел избавить его от приступа, чего бы это ни стоило. Лукас спрашивал себя о том, кем являются эти люди, проявляющие нескрываемый интерес к вопросу о происхождении его нового сердца. Возможно, именно они убили Кендаля? Юноша нуждался в дополнительной информации. Лукас подумал о том, что теперь он, наверное, находится в большей опасности, чем вначале. Он получил не только сердце, но и, судя по всему, жизнь человека, пересекавшего улицу и задавленного насмерть черным фургоном.