Камбуз, конечно, камбузом, но что это за рыбалка без ухи с дымком и ночного чая у костра!

Уха была сварена и съедена. Внизу, под обрывчиком, в похожей на земную осоку траве возился и мрачно плескался у берега Роман. Он отчищал котел. Беккер злорадно прислушивался — вместо того, чтобы по-братски поделить все хозяйственные работы, Роман сварливо потребовал тянуть жребий. Фортуна, по его же собственному выражению, повернулась к нему кормой.

Солнце садилось. Костерок стал заметнее, угли полупрозрачно светились в протянувшихся понизу тенях. Беккер палочкой приподнял крышку чайника, заглянул в него и подбросил дров. Дрова тоже привезли с собой, потому что чудак Роман выбрал не лесную речку, не каскад водопадов с играющей в омутах форелью, а тихое степное озеро. Правда, рыбы здесь оказалось уйма, ее и ловить-то скоро стало неинтересно, но все же место можно было выбрать и поживописнее. Да и хворост для костра веселее было бы собирать в лесу, нежели выгружать из багажника.

Подошел Роман, молча поставил на траву полный воды котел, критически осмотрел руки, вытер их о штаны и направился к глайдеру. Беккер, не оборачиваясь, слушал, как он возится там, бренчит и звякает чем-то. Малиновым светящимся следом упала на воду, легла через озеро закатная полоса, уперлась в темную полосу дальнего берега. По горизонту плющилось, придавленное собственным весом, багровое, неправдоподобно большое солнце. Потянул ветерок, взрябил воду, размыл световую дорожку. Стемнело, или просто так показалось после сдержанной, гаснущей на ночь яркости солнца. Беккер поднял взгляд выше — подсвеченные снизу, светились, белели, фосфоресцировали в чужом, зеленеющем к ночи небе высокие перистые облака. Днем небо было голубым совсем по-земному. Солнце еще потускнело, но не опускалось за горизонт, а словно отразившись от него, стало приподниматься вверх, все больше размываясь. Беккер лениво удивился шуткам рефракции, хотя чему тут было удивляться — за неделю он уже присмотрелся, привык к тому, что горизонт задран со всех сторон, словно стоишь на дне котловины, окруженной ровными, по линеечке, горами.

Сзади все стихло, потом вдруг загремело что-то оброненное. Роман охнул, зашипел, как рассерженный кот, и неприятным голосом позвал Беккера. Беккер встал, отряхнул брюки и пошел к глайдеру. Костер бросал на траву неверные мечущиеся отблески. Перед Беккером стелилась его собственная тень, и он не видел, куда ступать, только помнил, что вроде все здесь было ровно. Пока он дошел, глаза привыкли к темноте. Мрак оказался не полным. Облака цедили на землю пепельный свет, в спектролите колпака, в пыльном глянце краски выпукло отражались маленькие живые костерчики. Беккер тронул рукой борт машины, накрыл ладонью отражение костра. Металл оказался сухим и неожиданно теплым на ощупь, словно и вправду где-то в глубине его тлел огонек. Из салона выглянуло недовольное лицо Романа:

— Ну что ты там возишься! Не можешь поживее?

— А ты чего нервничаешь? — спросил Беккер, поднимаясь в машину.

Роман уже сидел в водительском кресле.

— Да ногу вот отдавил… — нехотя признался он.

Беккер предполагал нечто в этом роде — судя по звуку падения и сдавленной ругани Романа, — но промолчал. И так сегодня Роману не везет, незачем масла в огонь подливать.

В полумраке фосфорически блестели экраны. Локатор был выключен. Точнее — включен на прием, чтобы засечь чужой луч, ежели он появится. Инфраэкран на пределе разрешающей способности подтверждал, что воздушное пространство пусто во всех секторах. Эволюция на планете почему-то не дала крыльев ни одному виду живых существ, не летали даже семена растений. Они цеплялись за шерсть животных, одежду людей и даже за гладкий пластик флайеров и орнитоптеров; они выстреливались из плодовых тел, они перекатывались, ползли и даже шагали по земле, так что биологи и сейчас еще, спустя триста лет с начала освоения планеты, не всегда бывали уверены — обнаружен ли новый вид насекомых, или просто пробегает семечко давно известного кустарника. Сейчас это было на руку Беккеру и Роману: что бы ни появилось в воздухе, принадлежать оно могло только людям.

— Может, здесь установим? — спросил Роман, не отрываясь от экранов.

— Нет, — покачал головой Беккер. — Могут проверить, куда мы с тобой летали и зачем. Давай подскочим километров на тридцать — сорок в сторону, надежнее будет…

Роман, ничего больше не спрашивая, поднял глайдер в воздух. Бортовые огни он включать не стал. Машину плавно кидало из стороны в сторону — киберпилот вел ее точно вдоль береговой кромки на высоте пятнадцати метров, скрупулезно повторяя рельеф поверхности.

— А тебя за это время не… проверяли? — продолжил Роман разговор минут через десять, когда прискучила монотонность полета в темноте, с чередующимися подъемами и спусками, поворотами на несколько градусов вправо и влево. В строгой периодичности эволюции глайдера чудилось что-то механическое. Берег словно специально вырезали по синусоиде, и Беккер подумал, что тихоокеанские атоллы на Земле тоже могли бы кому-нибудь показаться искусственными образованиями — появись на Земле пришельцы, заинтересуйся они странными кольцевыми островами, да еще полетай над ними ночью с выключенными габаритами и поглядывая на экран, не следит ли кто…

— Да вроде не проверяли… — после паузы ответил он.

Он действительно не замечал, чтобы кто-то бывал в коттедже в его отсутствие, хотя и оставлял на всякий случай несколько маленьких сторожков. Сторожки неизменно оставались нетронутыми, да если бы и появились незваные гости — ничего предосудительного они не обнаружили бы. Беккер сознательно отказался от какого бы то ни было снаряжения, за исключением маячка безопасности. На маячке настоял Гарднер. Беккер был против, но раз уж дал согласие, то все делал согласно инструкции.

Несмотря на свое название, маячок ни от чего обезопасить не мог. Просто Беккер должен ежемесячно, с отклонением не более плюс-минус трех дней, наведываться к нему. Стоит пропустить рандеву, как заработает микрогенератор поля Фролова, передавая в гиперпространство сигналы SOS и личный индекс Беккера. Ближайший буй-ретранслятор подхватит сигналы, и уже через несколько часов Поль Гарднер, руководитель Управления общественной психологии, получит сообщение, что Беккер, действующий функционер Управления, исчез, потерялся, пропал без вести на совершенно безопасной, благоустроенной планете. Исчез, как за последние сто восемьдесят — двести лет исчезло более четырехсот человек из числа прибывавших на планету ученых. Никто эти разрозненные случаи не обобщал, так что пока среди космолетчиков не начали ходить легенды про заколдованную планету, про замок Синей Бороды и про русалок из другого измерения, УОП не зашевелилось. На официальный запрос ответ был получен Несерьезный — про стихийные бедствия. Ответ этот, может, и годился для каждого отдельного случая, но не для всех же четырехсот! Сказка про Синюю Бороду стала жутковато реалистичной, и с ближайшим рейсом на заколдованную планету вылетел Беккер.

* * *

Глайдер перестало мотать, он понесся прямо, как стрела. Берег, приподнятый над водой метра на два, был ровен, как обрезанный по линейке.