Шеф полиции с сомнением посмотрел на него.

– Ладно, – сказал он, – все это вам предстоитвыяснить. Принимайтесь за работу.

Вернувшись в Галлс-Пойнт, Баттл и Лич выслушали отчетыУильямса и Джонса.

Ничего подозрительного или наводящего на размышления вспальнях домочадцев обнаружено не было. Слуги шумно требовали, чтобы имразрешили приступить к работе по дому. Вроде можно было уже и снять запрет.

– Наверное, и впрямь уже можно, – сказалБаттл. – Только я сначала пройдусь по комнатам двух верхних этажей.Неубранные комнаты зачастую позволяют узнать об их хозяевах много полезного.

Сержант Джонс положил на стол маленькую картонную коробку.

– Здесь несколько волосков, которые я обнаружил натемно-синем костюме мистера Невиля Стренджа, – с гордостью заявилон. – Рыжие волосы были на обшлаге рукава, а светлые – на внутреннейстороне воротника и правом плече.

Баттл вынул из коробочки пару длинных рыжих и полдюжинысветлых волосин. Он внимательно посмотрел на них, и в его глазах появиласьвеселая усмешка.

– Очень удобно, – заметил он. – В этом домевсего одна блондинка, одна рыжая и один брюнет. Поэтому мы сразу видим, что сиеможет означать. Рыжий волос на обшлаге, белокурый на воротнике… Похоже, мистерНевиль Стрендж отчасти все-таки унаследовал качества Синей Бороды. Обнимаетвторую жену и в то же время подставляет плечо первой.

– Сэр, кровь с рукава взяли на анализ. Они позвонятнам, как только получат результаты.

Лич кивнул.

– Как насчет слуг?

– Я следовал вашим инструкциям, сэр. Никому из них негрозило увольнение, и, похоже, никто не мог затаить злобу на хозяйку. Она быластрога, но ее очень любили. В любом случае слугами заправляла мисс Олдин. Онапользуется среди них большим уважением.

– Да, едва взглянув на нее, я подумал, что она оченьсведущая и умная женщина, – сказал Баттл. – Если она – наша убийца,то ее будет не так легко поймать.

Джонс встревоженно посмотрел на него:

– Но, сэр, ведь отпечатки пальцев на ниблике…

– Знаю, знаю, – подхватил Баттл, –исключительно любезно оставлены мистером Стренджем. Бытует мнение, чтоспортсмены не слишком обременены мозгами (кстати, нередко весьма справедливое),но я не могу поверить в то, что Невиль Стрендж – полный идиот. А что вы узналинасчет сенны, которой пользовалась служанка?

– Пакет всегда стоял на полочке в ванной комнате дляприслуги на третьем этаже. Обычно днем Баррет заливала траву водой и настаиваладо вечера, пока не отправлялась спать.

– То есть кто угодно мог отравить настойку! Любой издомашних, я хотел сказать.

– Совершенно очевидно, – с убежденностью сказалЛич, – это работа кого-то из домашних.

– Да, я тоже так считаю. Конечно, это не одно из техпреступлений, когда внешний мир может остаться вне подозрений. Вовсе нет.Кто-то мог раздобыть ключ и попросту, открыв дверь, проникнуть в дом. У НевиляСтренджа был ключ вчера ночью, но ведь совсем несложно сделать копию, авозможно, чья-то опытная рука орудовала отмычкой. Но я сомневаюсь, чтопосторонний человек знал о колокольчике и о том, что Баррет принимает на ночьсенну! Такими знаниями могли обладать только домашние! Пойдем, Джим, моймальчик. Поднимемся наверх и посмотрим эту ванную и все остальные комнаты.

Они начали с третьего этажа. Первой комнатой оказался чулан,набитый сломанной мебелью и всяким ненужным старьем.

– Я заглядывал сюда, сэр, – сказал Джонс. –Но не знал, что…

– Что тебе искать? Вполне понятно. Пустая трата времени.Судя по пыли на полу, сюда никто не заглядывал по меньшей мере полгода.

На верхнем этаже располагались комнаты слуг и еще двесвободные спальни с ванными комнатами; Баттл заглядывал в каждую комнату иокидывал ее беглым взглядом, замечая, например, то, что Алиса, пучеглазаяслужанка, спит с закрытым окном; что худосочная высокая Эмма имеет великоемножество родственников, фотографии которых толпились на ее комоде, и чтоХарстолл бережно хранит пару изделий дорогого, хотя и треснувшего дрезденскогофарфора и статуэтки, изображавшие любящих пастушков.

Комната кухарки содержалась в идеальном порядке, а усудомойки, напротив, царил полный хаос. Баттл прошел в ванную комнату,находившуюся возле лестницы. Уильямс показал на длинную полочку над раковиной,где расположились стаканчики с зубными щетками, массажные щетки, различныемази, бутылочки с солями и шампунями. Пакет с сенной стоял открытый почти накраю полки.

– Никаких отпечатков на стакане или пакете?

– Только самой служанки. Я снял их у нее в комнате.

– Вовсе не обязательно было дотрагиваться достакана, – сказал Лич. – Должно быть, порошок просто высыпали внастой.

Баттл спускался по лестнице вслед за Личем. Между третьим ивторым этажом поблескивало стеклами высокое, довольно неудобно расположенноеокно. В углу стоял длинный шест с крюком на конце.

– С помощью этого шеста открывают фрамугу, –объяснил Лич. – Но окно хитро устроено, открыть его можно только отсюда,снизу. А пространство наверху слишком узкое, через него никакой грабитель не сможетзалезть в дом.

– Я и не думал, что кто-то пытался проникнутьвнутрь, – сказал Баттл. Его глаза были серьезны и задумчивы.

Спустившись на второй этаж, он заглянул в первую спальню,принадлежавшую Одри Стрендж. Хозяйка этой комнаты явно была приучена к порядкуи любила свежий воздух, на туалетном столике лежала массажная щетка из слоновойкости, вся одежда была аккуратно убрана в шкаф. Баттл заглянул в гардероб. Двапростых костюма, пара вечерних туалетов, одно или два летних платья. Одежда восновном была дешевой; сшитые на заказ изящные туалеты были дорогие, но неновые.

Баттл удовлетворенно покачал головой. Он постоял пару минутвозле письменного стола, поигрывая перьями, подносик с которыми располагалсяслева от промокашки.

Уильямс сказал:

– В бумагах на столе и в корзине для мусора необнаружено ничего мало-мальски интересного.

– Вашего слова мне вполне достаточно, – заверилего Баттл. – Пожалуй, не стоит больше здесь задерживаться.

Они проследовали дальше.

Томас Ройд аккуратностью определенно не отличался, одеждабыла разбросана где попало. Трубки и табачный пепел – на столе и возле кровати,на которой лежал раскрытый посередине томик Киплингова «Кима».

– Привык, что за ним убирают туземцы, – сказалБаттл. – Почитывает старых любимцев. Консервативный, похоже, тип.