Он улыбнулся и открыл глаза. Молодой полицейский, увидев его безмятежное лицо, недоуменно моргнул. Для него такое поведение – нонсенс. Ему уже доводилось на скамье подсудимых разных людей повидать, и почти все они пребывали в полном отчаянии. Разница только в том, что одни держались изо всех сил, не подавая виду, что им страшно, а другие теряли самообладание. Судили как-то раз одного врача за подделку больничных, так он от страха совсем человеческий облик потерял. Руки тряслись, из носа текло, рубашку, и ту заправить не мог. Но это все-таки можно понять: у человека вся жизнь меняется, не каждому под силу такое выдержать. А этот сидит, улыбается. И чему радуется… Может, он больной?

– Встать, суд идет!

Алексей отыскал взглядом Ларису, она успокаивающе кивнула ему.

– Рассматривается уголовное дело в отношении Гарденина Алексея Ивановича, обвиняемого в совершении преднамеренного убийства из корыстных побуждений…

Лес отключился, перестав слушать. Президент компании в Японии получает в среднем в восемь раз больше, чем сотрудник, только что пришедший на работу. В США – в двадцать раз больше. Когда Алексей начал заниматься бизнесом, он мечтал вывести свое производство на тот уровень, когда его работники будут очень хорошо получать. И успел достичь многого – у него рабочие зарабатывали гораздо больше, чем в других, сходных с его, мастерских. Но хотелось еще большего – и расшириться, и рабочих только элитных набирать. Тех, у кого – у каждого! – золотые руки. Теперь все пошло прахом. Если даже ему и удастся отделаться условным сроком – в чем он сильно сомневался, видя настроение прокурора, то все равно свою долю в фирме придется продать за долги. Впрочем, это все чепуха. Он ничем подобным больше заниматься не собирается. Лучше устроится на работу и будет преподавать. Деньги небольшие – да ему много и не надо. Киры нет, значит, и семьи у него нет. И не будет.

– Ваша честь, позвольте представить суду свидетеля.

Адвокат, нанятый Ниной Михайловной, импозантный седой мужчина в очках, чувствовал себя очень уверенно. Похоже, он ничуть не сомневался в исходе дела.

Алексей оглянулся. По проходу, дежурно улыбаясь, шла Вероника Кузьминична. Встав перед судом, она обвела встревоженным взглядом зал.

– Я это… – Она поперхнулась и, прокашлявшись, продолжила говорить: – Живу в квартире напротив. На одной лестничной клетке с Кирой, женой вот этого. Мы с Кирочкой часто встречались. Иногда в подъезде столкнемся, встанем да и говорим, говорим. А иногда она ко мне в гости заглядывала, чайку попить.

– О чем вы говорили? – задал вопрос судья.

– Да о разном. Часто она мне жаловалась. Поссорится с мужем и придет ко мне.

Алексей поднял голову и посмотрел внимательно на старушку. Кира старательно избегала встреч с Вероникой Кузьминичной, а если уж сталкивалась с ней ненароком, то стремилась поскорее убежать. С чего бы ей в гости к соседке заходить? Потом он взглянул на Ларису. Та что-то писала, низко склонив голову.

– На кого конкретно вам жаловалась Кира Карелина?

– Вот на этого, – старушка ткнула пальцем в Леса, сидящего за решеткой.

– Гарденина Алексея Ивановича?

– Ну да, на него.

– У меня вопрос к свидетелю, – подняла руку Лариса. – Вероника Кузьминична, что именно, по словам Киры, служило поводом для ее ссор с мужем?

Вероника Кузьминична замялась.

– Я не помню, что именно, но, по-моему, муж ее ревновал.

– Какие конкретно выражения использовал в ссорах ее муж?

– Я не помню.

– Ваша честь, я хочу представить суду письменные показания опрошенных мною соседей, друзей и знакомых семьи Киры Карелиной и Алексея Гарденина, которые опровергают наличие конфликтов в этой семье.

– Передайте суду.

Лариса встала и положила листы на стол секретаря судебного заседания.

Дальше свидетели следовали один за другим. Алексею припомнили все – от занятий восточными единоборствами, что, по мнению обвинения, означало склонность к агрессии, до наличия административных штрафов за нарушение парковки.

У защиты оставался свидетель, на которого Лариса возлагала большие надежды, – Марфа Водянникова, добработница. Она специально вызвала ее в Москву для того, чтобы та дала показания в суде. Во-первых, Марфа должна была подтвердить отсутствие ссор у Киры и Леса вообще и накануне исчезновения писательницы в частности, и, во-вторых, именно Марфа помогала Алексею обрабатывать рану, когда Кира распорола кожу металлическим штырем, возвращаясь с корта. В-третьих, Лариса очень рассчитывала снова услышать от Марфы то, что слышала в Австралии и что должно было обеспечить Алексею алиби, – он все время был на виду и никуда не отлучался.

А также рассказать, что Алексей сильно переживал после исчезновения Киры, не находил себе места и настаивал на продолжении поисков даже тогда, когда искать было уже бесполезно.

Но все получилось совершенно иначе.

– Свидетель, представьтесь и расскажите суду, что вы знаете по сути дела.

– Я Марфа Водянникова, по происхождению русская, живу в Австралии с тысяча девятьсот девяносто первого года. Работала у прежней хозяйки почти двадцать лет, до самой ее смерти. Когда приехала наследница, Кира Карелина, она предложила остаться работать у нее. И я согласилась.

Дальше Марфа начала нести какую-то несусветную чушь.

– За две недели до исчезновения Кира сильно поссорилась с мужем. Я слышала, как она кричала, что приедет в Москву и подаст на развод. Потом они, конечно, помирились, но на следующий день опять поссорились. Потом ссоры стали происходить каждый день. А в то утро, когда Кира исчезла, я видела, как она вместе с мужем выходила в море на своей яхте.

– Свидетель, вы утверждаете, что видели, как подсудимый выходил в море с Кирой Карелиной?

– Да. И после этого он вернулся один.

– Ваша честь! – Лариса вскочила. – У меня есть еще один свидетель – дочь Киры Карелиной, Анфиса. Прошу ее вызвать для дачи показаний.

Девушка держалась очень уверенно. Она кинула короткий взгляд на Марфу Водянникову и звонко сказала:

– Не знаю зачем, но эта женщина врет! В то утро, когда исчезла мама, я встала рано. На следующий день у мамы был день рождения, и я хотела закончить морской пейзаж. Я собиралась подарить эту картину ей. Алексей тоже поднялся чуть свет и, заметив, что я уже не сплю, предложил пройтись вместе по берегу. Он хотел обсудить все, что касалось завтрашнего праздника. Мы не собирались устраивать пышное торжество и звать много гостей. Нет, должны были быть только свои. Но Лесу хотелось, чтобы это было нечто очень приятное и запоминающееся, такое, чтоб осталось в памяти навсегда. Понимаете, трудно придумать оригинальный подарок для человека, у которого все есть. Но мне кажется, у него бы это получилось.

Ее глаза увлажнились, и она приложила платок к глазам.