— Прикажете передать ответ, сэр?

— Скажите, что пожму ему руку через два часа.

Данн уже распорядился запустить протокол и — серию нарастающих мер на случай вспышки эпидемии. Пока наличие узумаки в организме японского мальчишки не подтверждено, они находились на второй ступени. Согласно ее протоколу, Центр по контролю заболеваний и профилактике, НИИ инфекционных заболеваний СВ США и прочие федеральные агентства с длинными названиями без шума начинали подготовку к реагированию в полном масштабе — словно гигантский зверь пробуждался от спячки накануне великой битвы в Армагеддоне.

Данн открыл лэптоп и вывел на экран две фотографии молодой китаянки. Одна — с камеры наблюдения на мосту в Корнелльском университете. Другая была сделана случайным свидетелем на Таймс-сквер.

«Кто же ты такая?»

Два года назад Данн вместе с небольшой группой экспертов по биологическому оружию и эпидемиологов отработал несколько максимально неблагоприятных вариантов развития событий с применением узумаки: террористы завладевают одним из потерянных цилиндров либо китайцы раскапывают патоген в Харбине и решают нанести обезоруживающий удар. В отсутствие эффективной терапии или вакцины, на разработку которых уйдут месяцы, если не годы, число погибших даже в случае распространения узумаки из одной точки могло составить несколько миллионов. Катастрофу вселенских масштабов способен вызвать даже агент-одиночка.

Данн соскочил с сиденья, как только вертолет коснулся земли у главного корпуса НИИ инфекционных заболеваний СВ США. Толофф уже выкрикивала приказы наземной команде. Данн проводил взглядом тележку с герметичным контейнером и быстрым шагом отправился вслед за Толофф к святая святых Форт-Детрика.

Сэди указала на здание из красного кирпича впереди.

— Через час будем точно знать, насколько глубоко мы увязли в дерьме. Вскроем камеру в зоне третьей категории, потом опечатанные контейнеры с образцами переправят в зону четвертой категории. Я буду руководить всеми дальнейшими действиями оттуда.

Данн взял ее за руку.

— Я через пару минут буду на проводе с президентом. Он потребует дать прогноз, каким бы тот ни был.

Сэди промолчала. Ее искаженное от напряжения лицо говорило само за себя.

За окнами машины проплывал один полуразрушенный дом за другим. Дворы завалены брошенными сельхозинвентарем, автодеталями и стиральными машинами. Дорога Баффало-роуд пролегала всего в десяти милях от Итаки, но казалось, что они попали на другую планету. В центре штата Нью-Йорк по-прежнему обитала сельская беднота с редкими вкраплениями пришедших в упадок поселков промышленных рабочих. Итака выглядела аномалией, университетской Меккой, собравшей у северной оконечности Аппалачей двадцать тысяч высоколобых ученых-преподавателей и представителей богемы.

Влад наклонился вперед.

— Не гони. Я хочу дожить до старости.

— Скорость нормальная, — возразил Джейк. Он бросил взгляд на спидометр — семьдесят миль в час. Ничего страшного, если только за гребнем холма не попадется навстречу трактор.

— Ну что тебе стоит? — канючил Влад. — Из меня правда получится хороший пенсионер.

Джейк, не отпуская педали газа, промчался мимо заброшенной фермы — дырявая крыша дома просела, окна заколочены прогнившими плитами ДСП. Стопка ржавых колесных дисков рассыпалась во дворе, словно жетоны для покера по игорному столу. Позади дома виднелся элеватор с обрушившейся передней частью — наружу, как ребра доисторического животного, торчали железные обручи.

— Что заставляло людей жить здесь, когда можно было найти другое место? — спросил Джейк.

— Здесь можно пострелять — никто не помешает. — Влад любил оружие. Однажды полиция Корнелла арестовала его, получив анонимный звонок, что какой-то чудак открыл пальбу в ущелье Каскадилья.

— Какого черта ты здесь делаешь? — спросил его полицейский.

— Стреляю по камням.

— Почему?

— Камни не стреляют в ответ.

Влад похлопал Джейка по плечу.

— Теперь точно тормози. Приехали.

Джейк остановил машину за новеньким черным «кадиллаком-эскалэйдом». Дальше шли пешком. Между каменными ступенями проросли сорняки. На первый взгляд дом Харпо ничем не отличался от окружающих. Во дворе, как и у соседей, громоздился всякий хлам, но технологический уровень отбросов выглядел совсем другим — компьютерные серверы, неисправные мониторы. Некоторые предметы Джейк вообще не смог опознать — они походили на обломки оборудования, которое он видел в биолабораториях: центрифуги, нагреватели, термоциклеры. Он с удивлением обнаружил даже синтезатор ДНК.

— Не стоит говорить им, зачем нам понадобился анализ. Согласен? — спросил Джейк.

— Не волнуйся. Он и спрашивать не станет.

В дом вела новенькая дверь. Джейк догадался по коричневому виниловому покрытию, что дверь сделана из арматурной стали. Помимо обычного замка с круглой ручкой вход охраняли два ригельных запора и небольшая камера наблюдения в черном сетчатом колпаке.

Дверь открылась прежде, чем они успели постучать. На пороге появился здоровенный широкоплечий детина. На нем были тренировочные штаны, желтые резиновые сандалии и футболка с рекламой кембриджского бара «Плуг и звезды». В руке верзила держал батончик «Сникерс».

При взгляде на него легко было понять, откуда он приобрел кличку Харпо,[19]— голову украшала похожая на парик копна кучерявых светлых волос.

— Это и есть Джейк? — спросил парень. — Тот, что делает ползунчиков?

— Он самый.

Парень пригласил их в дом широким, компанейским жестом, выглядевшим странно на фоне нешуточных мер безопасности. Он одной рукой приобнял Джейка за плечи.

— Я тащусь от твоих малышей роботов. Вот бы достать парочку! Продашь? Я пытался вымутить их у Бориса Баденова,[20]— кивнул он на Влада, — но он не поддается.

Посерьезнев, Харпо снял руку с плеча Джейка.

— Нет, правда, ты подумай. Можно хорошо заработать — двести баксов за штуку, как нефиг делать. Технофилы только о них и говорят. А если научишь микроботов отплясывать «макарену» под запись, можно снять в пять раз больше. Ну, что скажешь? Договоримся?

Джейк отказался немного резче, чем хотел. Он и без того был на взводе. Ему не терпелось закончить секвенирование ДНК и вернуться к Мэгги.

Харпо и не подумал обижаться.

Внутреннее убранство дома находилось в резком контрасте с видом, открывавшимся с улицы. В гостиной много света и довольно чисто, но совершенно никакой мебели. Вместо нее комната была заставлена компьютерными серверами, по большей части черного цвета.