— Вацлав… — Я потупилась, меня бросило в жар, но скорее от неловкости, чем от чего-то иного.

— Ничего не говори, — прервал он. — На самом деле я все еще не знаю, насколько серьезны мои чувства, но я ведь не слепой и заметил напряжение между тобой и Розенталем. Правда, если честно, не верю, что у вас что-нибудь получится.

Последняя фраза подняла странную волну раздражения изнутри и отбросила прочь все смущение.

— Поэтому я просто наберусь терпения и подожду более подходящего момента, — вернув розу на стол, сообщил парень и прошел к двери. Но заметив мой взгляд, остановился. — Ева, не смотри на меня так. Если тебе понадобится помощь, я всегда приду, но ссориться с лучшим другом из-за тебя не намерен. Пока, по крайней мере.

Я выдохнула, сбрасывая оцепенение, и холодно отозвалась:

— Меня не это задело, Вацлав.

— А что же? — почти заботливо спросил он. Казалось, вот-вот маг земли подойдет ближе, обхватит мои плечи и тихим мягким голосом начнет успокаивать. Только зачем? Я вовсе не расстроилась.

— Не важно.

Он внимательно посмотрел на меня, кажется, действительно не понимая, что сказал не так. Чуть-чуть помедлив, будто решая, как поступить, Вацлав наконец произнес вместо прощания:

— Не злись на меня, Ева. — И вышел из комнаты. Я же направилась следом — запереть дверь. Выглянула наружу, чтобы напоследок прожечь его спину злым взглядом, и наткнулась на Розенталя с коробкой в руках — он вселялся в какую-то комнату дальше по коридору.

— С переездом, — буркнула я, чувствуя усталость от всех людей на свете, и захлопнула дверь. А уже повернувшись к ней спиной, замерла, поняв, что костяшки Александра были сбиты в кровь. Он подрался. И я даже догадывалась, с кем.

Первым порывом было кинуться к нему, и я уже сжала в руке дверную ручку, но в последний момент остановила себя.

«Да что же это со мной? Подрался и подрался. Он ведь не маленький», — сказала самой себе и прикрыла глаза. Мысленные уговоры нисколько не усмиряли мое беспокойство и желание позаботиться.

Но я все же вновь прошла в глубь комнаты, заглянула в ванную, убеждаясь, что на полу совсем не осталось воды, и в то же время проклиная Вацлава. Всего парой слов он словно сотворил пропасть между нами, глубокую, как Марианская впадина. Может быть, раньше в глубине души я и питала к нему симпатию, но теперь как отрезало.

Виной тому были мои гордость и максимализм. Я не привыкла мириться с меньшим. Опустишь планку хоть раз — и это будет преследовать тебя если не всю жизнь, то долгое время. Я не отличалась от остальных девушек — мне хотелось, чтобы меня любили. Но любили без оглядки и сомнений, а не «я наберусь терпения и подожду». В каждом слове Вацлава слышалось сомнение, он сам еще гадал: а не обычное ли я увлечение, что со временем наскучит. Так если ты до конца не уверен, надо вообще молчать!

По всей видимости, про обещание провести вечер с магом можно с радостью забыть… Оно и к лучшему.

Придя в себя, я поняла, что стою на месте и пыхчу как паровоз.

«Подходящий момент… тьфу! Лучше я подожду подходящего случая, чтобы научить тебя, чего точно не стоит говорить девушке», — решила про себя и приступила к уборке комнаты. Давно следовало вытереть с полок пыль и помыть пол.

Ну, по крайней мере в ванной я уже убралась…

Спустя пару часов, когда солнце село, а я вышла на балкон подышать свежим воздухом и насладиться видом, меня внезапно потревожили замечанием:

— Ты хорошо поешь.

Я едва не подпрыгнула, заметив Розенталя. Наши балконы были так близко, что при желании и сноровке можно было перепрыгнуть с одного на другой.

— Да? Брат мне всегда говорил, чтобы я перестала выть, — хмыкнула, отмечая занимательное совпадение: Александр жил именно в соседней спальне. А я и не обратила внимания, к какой двери он подходил, когда выглядывала в коридор.

Огневик облокотился о перила балкона и подпер ладонью щеку. Я вновь мельком увидела сбитые костяшки.

— Сходим куда-нибудь прямо сейчас?

— Вообще-то уже темно, нам нельзя, — нахмурившись, отозвалась я.

— Об этом никто не узнает. Просто не бери с собой маячок.

— А вдруг ты что-нибудь решишь со мной сделать. Кто тебя знает? Маячок — хоть какая-то гарантия безопасности.

Брови Розенталя приподнялись, и я поспешно добавила, предостерегая себя от порции очередных горячих и смущающих фраз:

— Молчи. Я и так знаю, что ты хочешь сказать.

— Неужели я такой предсказуемый? — усмехнулся он.

— Лишь иногда. Но в данный момент даже пророком быть не надо, чтобы угадать.

— Угадать что?

Я уставилась на свет ближайшего фонаря, сжимая пальцами железные перила.

— Я уже давно хочу с тобой что-нибудь сделать. У меня много желаний… — передразнила его не своим голосом. Так или иначе эти слова все равно оказались произнесены вслух.

— Почти угадала, водница. Умничка, — похвалил огневик, вынуждая посмотреть на себя, и выпрямился, добавляя: — Жду тебя внизу. Поужинаем в ресторане. Помнишь ведь, что я обещал тебе кое-что рассказать? Это касается твоего маньяка.

— Маньяка? — переспросила я. — Ты что-то узнал?

— Жду тебя внизу, — лишь ответил Александр и скрылся в комнате.

Я, перекинув плащ через руку, крадучись спустилась по лестнице. Тусклые светильники пускали по стенам трепещущие тени, словно намекая мне, что из каждого угла навстречу может выскочить призрак. Стол Магды пустовал. В это время суток дом выглядел бесхозным, слишком тихим и таинственным. И я вспомнила линии, что увидела на плане ректора. Место, где я поселилась, оказалось гораздо загадочнее, чем считалось изначально.

— Я уже заждался, — прошептал Розенталь, выходя из тени лестницы — он стоял на первом этаже, прислонившись спиной к ее перилам и сложив руки на груди.

— Прошло всего пять минут.

— Да? Значит, я стал нетерпелив, — сказал он, расплетая руки. — Воспользуемся запасным входом.

Я молча кивнула — не хотелось создавать шума и привлекать чужое внимание.

Мы выскользнули на темную улицу, и я поймала себя на мысли, что окончательно привыкла к местной обстановке — покрытым брусчаткой улицам, невысоким домам с острыми крышами и прямоугольными дымоходами, торчащими из них…

Нарушение запрета вызывало слабую тревогу. Но с другой стороны, я отчетливо понимала, что с огневиком никакой маньяк мне не страшен.

— Ты оглядываешься по сторонам как испуганный кролик, — уронил Александр, не испытывавший, судя по поведению, никаких мук совести. — Белый кролик.

— Я стражу высматриваю. Мне не хочется попасться и получить наказание.

— Не беспокойся, не получишь ты наказания.