— Гитаре, — канцлер остановил меня и развернул к себе лицом. — Я… послушай, слова Ауро всегда можно разгадать, и мы этим займемся. Завтра, к примеру. А сегодня мы должны уже быть в зале.

— Вам ведь все давно известно, — с горечью прошептала я. — Поэтому никто и не спешит ее спасать.

— Просто в мироздании больше нет ощущения ее жизненной нити, — сипло изрек лорд Вардас. — Я ничего не стал говорить Витгерду, но подозреваю, что он что-то замышляет, и ты сегодня дала толчок к новым действиям со стороны короля.

— Что-то замышляет? — повторила эхом за канцлером его же слова, скорее от удивления, нежели от глупости. — Король?

Я даже позволила себе хохотнуть под строгим взглядом Майло. Но не стала дальше насмехаться над монархом, а то, мало ли, меня тут сразу на месте осудят, приговорят и казнят.

— Разве Витгерд не замышляет то, что подскажете ему вы?

— Моя насмешливая леди Гинтаре, — и это Вардас говорил с абсолютно серьезным лицом, стало немного жутко и даже капельку стыдно. — Вы можете мыслить в пределах вороха сплетен при дворе, хоть я был о вас и лучшего мнения, но Витгерд

— существо самодостаточное и весьма неуправляемое.

— А вы почаще говорите это окружающим, глядишь, они поверят и сплетничать перестанут.

С этими словами я развернулась и пошла прочь. Правда, меня тут же догнали и развернули в нужном направлении — в сторону бального зала.

— И еще, Гинтаре, — канцлер прервал наше шествие перед самым входом, преграждая мне путь. — ответь на один вопрос, ибо это важно.

— Какой? — надеюсь ничего каверзного он не придумал.

— Почему ты так уверена, что та девушка жива?

Сердце екнуло и куда-то ухнуло вниз. А я набрала в легкие побольше воздуха.

— Потому что видела ее… живую!

11.4

После всех теткиных причитаний все же удалось вырваться к себе в покои, чтобы прилечь и хоть немного отдохнуть. Бал оказался довольно утомительным занятием. Сказывалась нехватка сна. Правда, если бы не тетушка Катрисс с ее истерикой, можно было бы поспать подольше, но нервное состояние родственницы и моя привычка рано вставать не дали как следует отлежаться в постели. А теперь я почти клевала носом во время чаепития.

— Это не дело, моя дорогая, — заявила тетушка Габриэле. — Иди-ка ты приляг перед ужином, не то уснешь прямо в тарелке, сегодня у нас…

И тут старушка посмотрела на меня, гадая говорить или не говорить.

— Что, тетя? — решилась подбодрить женщину, однако неожиданная догадка тут же расстроила меня саму. — Неужели гости?

— Да, именно гости, — поспешно произнесла она, странно на меня глядя. — Причем очень важные.

Спать хотелось очень сильно, а вот гостей видеть — нет. Чего им дома не сидится? Нормальные люди отдыхают после балов, а они по гостям расхаживают. Ужас!

К тому же завтра было объявлено о королевской охоте, на которой должны были присутствовать все молодые претендентки на сердце короля. Одна из который неожиданно выбыла, но это не отменяло обязанности Ирэны присутствовать при истреблении обитателей леса.

Нет, ну странные развлечения у аристократов! Бессмысленные, безотрадные и невероятно изматывающие. Дело ли, от обычных танцулек голова от подушки отрывается с трудом, и ноги гудят так, словно обошла все королевство по кругу раз пять.

Надо бы заняться собственным состоянием, а то я так в изнеженную леди превращусь окончательно. Батюшка мне спуску не давал, нет… а теперь даже не навещал меня в доме Браггитасов.

Стало грустно, и я не заметила, как постепенно провалилась в легкую дрему. Все же бессонная ночь серьезно давала о себе знать.

Под лунным светом, средь оков

На привязи цепей хрустальных,

Лежит цветок в объятьях снов

Под толщей серых плит подвальных.

Она очень часто пела эту песню. Первая и единственная сказка, которую мне пела Инге, а не рассказывал…

Она не плачет, не зовет

И не терзает криком душу,

Лишь в тишине подвальной ждет,

Когда ее покой нарушат

Вот и сейчас старая песенка возникла в голове.

Средь тьмы где правит только смерть

Явится тот, кому не страшно

Разбить оков волшебных твердь,

Любимую спасти отважно.

Мачеха, возненавидевшая падчерицу за красоту, вознамерилась ее погубить. Но охотник, которому она поручила это, сжалился над девой и отпустил ее прочь, в надежде, что его работу довершат дикие звери в глухой чаще леса.

Но сказочные обитатели древнего леса полюбили принцессу и приняли, как свою. А мачеха-колдунья снова узнала, что падчерица жива — зеркало ей выдало, где находится несчастная девушка…

Проснулась я от тяжелого стука в дверь. О, нет! За мной опять пришли бесцеремонно нарушив, едва объявший меня, сон. И это определенно была не Людя, от осознания чего тоска заполнила душу от края до края. Подруга не имела привычки стучаться — она входила сразу, порой открывая дверь ногой, по причине занятых рук, а потом тормошила меня так, что я просыпалась с легким головокружением и, смешавшимися в кучку, мыслями.

Столько спорили с ней из-за этого, а теперь я просто мечтаю о том, чтобы меня хоть раз разбудила подруга своим незамысловатым образом.

Пречистая! Вот я и докатилась!

— Да-да, войдите уже, сделайте милость…

В покои вплыл целый шлейф горничных.

— Леди Гинтаре, — обратилась ко мне Рекка — самая любимая служанка тетушки Катрисс, которая обожала туго завязывать корсеты и, возможно в прошлом, имела отношение к пыточных дел мастерам. — Сегодня на ужин ожидаются гости, поэтому миледи приказала вас привести в порядок.

— Но я и сама могу привести себя в надлежащий вид, — воистину мне была страшна дотошность теткиной горничной, которая однажды мне затянула корсет так, будто пыталась отправить меня к праотцам, предварительно насладившись моими мучениями. Тогда все закончилось благополучно только потому, что я сбежала с праздника. Но услуг Рекки с тех пор избегала, опираясь на помощь Люди, дабы снова не попасть в неловкую ситуацию и не развязать войну, свалив с ног своим бездыханным телом какую-нибудь высокопоставленное лицо.

— Сегодня будет особый ужин, — с нажимом произнесла Рекка, и все встало на свои места. Особый ужин, значит — особенные гости. Беспокойство сразу же проползло под кожу и засело под сердцем тяжким комком. Конечно же, что за гости — меня никто не посчитал нужным предупредить. В последний раз, когда меня навещали особенные гости, изменилась вся моя жизнь.