— Хорошо, мы согласны ночевать здесь, — вдруг проговорила молчавшая до сего момента Ванда. — У меня идти дальше просто нет сил.

Неожиданно она легка на траву, вытянув ноги. Невольно мой взгляд приземлился на ее груди, которая четко вырисовывалась под кофточкой.

— Где жрачку раздобыть? — вновь подал голос Павел.

Я почувствовал сильное желание ударить его; кто о чем, а вшивый о бане. Но при этом он все же прав прав, терпеть голод не было больше мочи. Это я чувствовал по себе и видел это по лицам людей, которые смотрели на меня так, будто в моем кармане вместо грязного платка у меня лежала скатерть-самобранка и мне оставалось лишь растелить ее.

— Я не знаю, где нам найти еду. Отдыхайте, а я буду думать.

Я поймал сразу несколько разочарованных взглядов, но ничем порадовать их обладателей я не мог.

— Лучше усните. — Когда человек спит, он не хочет есть, — подал я полезный совет.

— Когда человек хочет жрать, он не может уснуть, — возразил мне Павел. Кажется, в его голове на данный момент других мыслей, кроме как о еде, просто не существовали. Впрочем, когда он был сыт, картина отличалась мало.

— Ладно, ты прав, пойдем на охоту, — сказал я. — Бери автомат.

— Я с вами! — воскликнул вдруг встрепенувшийся Аслан. — А можно я возьму его автомат? — кивнул он на Павла.

— Нет, — решительно произнес я. Этот юноша, вооруженный автоматом, возбуждал бы у меня сильные опасения.

У меня не было никакого плана. Вернее он был, но настолько примитивный, что назвать его планом язык не поднимался. Я собирался залечь у дороги и следить за ней; вдруг пройдет или проедет тот, у кого можно поживиться.

Я поведал о своих намерениях своим голодным собратьям. Мой план не вызвал у них большого энтузиазма — кто знает сколько времени придеться ждать. Но ничего другого никто предложить не мог.

— И долго мы будем так лежать? — спросил недовольно Павел.

— Пока не найдем еду или пока не умрем с голоду.

Главная дорога была довольно оживленной, по ней перемещались федералы, а потому ловить на ней было нечего. Мы же притаились возле ее ответления, которое вело в село. Вскоре по ней проехало с десяток бронемашин с пехотой. Значит я поступил мудро, что не отправился туда.

Вот только желудок не был согласен с моими доводами, он как всегда требовал свое.

Рядом со мной лежал Аслан, Павел расположился на некотором удалении.

— Где вы научились так стрелять из пулемета? — неожиданно услышал я его возбужденный шепот. — Я все время следил за вами.

Я посмотрел на него и даже в сумерках сумел заметить, как горят его глаза. Этот парень просто становится ненормальным, когда речь идет об оружии и битвах. Становится страшно, когда подумаешь, что он будет делать, когда станет старше. Что же ему ответить?

— Когда-то я служил в армии, командовал подразделением. Вот и научился.

— Я уверен, вы были здесь на первой войне.

Неужели у него так сильно развита интуиция или ему об этом кто-то сказал?

— Почему ты так думаешь?

— Мне так кажется. — Он вдруг по-мальчишески шмыгнул носом. — А можно поддержать автомат?

— Нет, нельзя. И не проси меня об этом, оружие я тебе не дам. Это не игрушка.

— А мне не для игр. Я хочу научиться хорошо стрелять, как вы.

— А в кого ты хочешь научиться стрелять?

— В них, — не колеблясь ответил юноша.

Он не уточнил в кого, в них, но я ничуть не сомневался, кого он имел в виду.

— Поверь, нет ничего приятного в том, чтобы убивать людей.

— Если люди враги, это приятно.

— Враги — тоже люди. Сегодня они враги, а завтра могут стать твоими друзьями. А ты их убьешь и потеряешь приятелей.

— Враг никогда не станет другом, — уверенно произнес Аслан.

— Друзья, враги. Мы часто сами не понимаем, почему одни люди — наши враги, а другие — наши друзья. А вместо того, чтобы разобраться, стреляем. А ведь тебя тоже могу убить.

— Конечно могут, но я не боюсь. И пусть попробуют. Думаете, я совсем не умею стрелять?

— Раз говоришь, значит умеешь.

— Эй, — вдруг услышал я приглушенный возглас Павла. — Посмотрите.

Я посмотрел на дорогу. По ней плелись четверо солдат. Я мог дать руку на отсечение, что по какой-то причине они отстали от той солдат той части, что проехали в село на бронемашинах. И сейчас шли туда пешком. За их плечами были вещмешки. Наши с Павлом мысли сработали одинаково: в них наверняка есть продукты.

Павел подполз ко мне.

— Оружие не применять, возьмем их на испуг, — сказал я. — Видно, что ребята неопытные, новобранцы. Я беру двоих, что впереди, а вы тех, что идут сзади. Главное не дать им опомнится. Ну с Богом.

Последние слова с моей стороны были явным богохульством, но мне было сейчас все равно, голод был сильнее даже страха перед Богом.

Я, словно реактивный снаряд, стремительно выскочил из темноты. Ударом ноги в пах я вырубил первого солдата и бросился ко второму. Тот попытался оказать сопротивление и даже почти успел сорвать автомат с плеча. Промедли я одно мгновение, оказался бы весь набитый свинцом. Я упал ему в ноги, тот споткнулся о меня и оказался на земле. Я тут же провел ему болевой прием, и он, как и положено, закричал от боли.

Я взял его автомат и встал. И тут же побежал к Аслану, так как мне показалось, что там творится что-то неладное. Я оказался прав, молодой кавказец душил почти такого же молодого солдата. Он был маленького роста и весьма хлипкий — и для крепкого Аслана был простой добычей.

Я с силой оттолкнул Аслана от его жертвы. Тот недовольно посмотрел на меня, но спорить не стал, а молча отошел в сторону.

Я же наклонился над полузадушенным пареньком. Кого же они направляют сюда, этот явный первогодка, совсем хилый погибнет в первом же столкновении с боевиками.

— Ты жив? — спросил я.

Парень в ответ прохрипел. Значит жив.

Пока я занимался спасением солдата, Павел собрал остальных в маленький и тесный кружок. Парни испуганно смотрели на нас, явно ожидая самого худшего.

— Ребята, — сказал я, — мы не собираемся вам причинять никакого вреда. Нам нужна еда. Все, что у вас имеется по этой части, кладите в одно место. И шагайте дальше.

Мне не пришлось повторять второй раз мои условия их освобождения, солдаты мигом опустошили свою вещмешки. Нам повезло: у ребят за плечами был настоящий продуктовый склад: несколько банков тушенки, две буханки черного хлеба, банка сгущенки, пакет сухарей, сахар, пачка чая, несколько яблок. Я смотрел на эти богатства, и желудок мой просто ходил ходуном от нетерпения вкусить от этих плодов.