Лойсо сидел на том же самом янтарном камне, все в той же позе: сильные руки аккуратно сложены на коленях, лицо скрыто за копной светлых волос.

– Ты быстро вернулся, – заметил он. – Быстрее, чем я ожидал.

– Вы так здорово стоите на голове, что я просто не могу усидеть в своей норке.

Я рассмеялся, осознав, что окончательно увяз в плену его давешней метафоры.

– Да, пожалуй, именно это я и делаю – в каком-то смысле. Не только сейчас, а вообще всю жизнь, – улыбнулся Лойсо. И выжидающе уставился на меня.

– Я шел к вам с кучей глупых вопросов, – признался я, усаживаясь рядом. – Подумал, что вы, наверное, так давно не имели возможности поболтать, что у меня есть шанс получить парочку ответов.

– Есть, – кивнул он. – Спрашивай, о чем хочешь. Если тебе нужен болтливый собеседник, ты пришел по адресу.

– Прежде всего я хочу понять вот что: для того, чтобы попасть сюда, мне приходится засыпать, положив голову на подушку вашей дочки. Никаких путешествий через Коридор между Мирами, ничего похожего! И вообще это здорово смахивает на самый обыкновенный сон. Но вчера я поцарапал руки о траву, и царапины остались на моих ладонях. Самые настоящие царапины.

Я растерянно посмотрел на Лойсо, даже ладошки свои сунул ему под нос.

– Да, – спокойно согласился он. – Царапины как царапины, вполне настоящие. А в чем, собственно, состоит твой вопрос?

– Все это происходит со мной на самом деле или как? – жалобно спросил я.

Все необходимые в данной ситуации умные слова куда-то подевались. Со мною так часто случается, причем в самый неподходящий момент.

– «На самом деле»? – задумчиво протянул Лойсо. – Что ж, можно сказать и так. Проблема в том, что у нас нет никаких гарантий, что с нами вообще хоть что-то происходит «на самом деле». Видишь ли, когда ты сидишь в уборной у себя дома, у тебя просто нет веского повода спрашивать себя, на самом ли деле это с тобой происходит. А сама по себе ситуация ничем принципиально не отличается от нынешней. Знаешь, а ведь вполне может быть, что ты – обыкновенный овощ, и тебя давным-давно благополучно сожрало какое-то травоядное чудовище, желудочный сок которого способен вызывать совершенно правдоподобные галлюцинации у перевариваемой пищи. Так что ты просто наслаждаешься сокрушительной иллюзией своей замечательной интересной жизни, напоследок. Тебе нравится твоя галлюцинация, сэр Макс?

– Да, ничего себе, – растерянно ответил я.

В словах Лойсо было что-то неописуемо жуткое и в то же время, как ни странно, успокаивающее. Они вполне могли быть правдой – что ж, тогда оказалось бы, что я здорово влип, но, к счастью, у меня не было ни малейшего шанса убедиться в правоте этого невероятного типа.

– Ты зря придаешь такое значение моим словам, – мягко усмехнулся Лойсо. – Какая разница? В любом случае, у нас нет ничего, кроме наших собственных ощущений. И какое нам с тобой дело до мирно переваривающего нас монстра, если наши ощущения говорят нам, что мы сидим на вершине холма, под этим белым небом, и чешем языки, поскольку тебе кажется, что это необходимо, а я иду навстречу пожеланиям гостя. Еще вопросы есть?

– Нет уж, спасибо. Все-таки я ужасно впечатлительный, хотя этому никто не желает верить. Так что хватит с меня ваших ответов, по крайней мере, на сегодня.

– Я тоже не верю, – хмыкнул Лойсо. – Ладно тебе заливать насчет своей впечатлительности.

– Ну вот, и вы туда же. Ладно, не верите – и не надо! А почему…

– Видишь, ты уже снова готов к моим «ужасным» ответам.

– Да, действительно, – удивленно согласился я. – Но это мне, пожалуй, действительно надо знать. Почему вы вообще меня сюда впустили? Или даже пригласили? Я ведь правильно понимаю – именно пригласили?

– Так сложилось, – пожал плечами Лойсо. – Извини за банальность, но такова твоя судьба, ничего не попишешь. Да и моя тоже. По моим расчетам, когда-нибудь ты сможешь увести меня из этого места. Вот только я сам не очень-то понимаю, каким образом. У тебя, знаешь ли, настоящая мания отпускать на свободу всех, кто под руку подвернется. Таким уж ты родился, тут ничего не изменишь. Видишь, я даже не пытаюсь скрывать от тебя свои планы, хотя мог бы.

– Честно говоря, я с удовольствием вытащил бы вас отсюда прямо сейчас, если бы знал, как это можно сделать, но… Джуффин говорил, что вы собирались заставить Мир рухнуть. Мне здорово не нравится эта идея. Я только-только успел влюбиться в ваш Мир.

– Это потому, что ты родился в другом месте. В чужом Мире всегда есть непреодолимое очарование, каков бы он ни был. А собственная родина часто вызывает тоскливое отвращение, иногда совершенно неоправданное. По мне, это место могло бы быть просто великолепным, если бы не населяющие его человеческие существа. По большей части они совершенно неуместны. Эти вечно жующие тупые физиономии, эти развевающиеся на ветру одежды, специально предназначенные для того, чтобы скрыть от неба рыхлые, дряблые тела ленивых обжор… Стоило мне зайти в какой-нибудь столичный трактир, как меня охватывала неописуемая ярость. Ну и чего ты на меня косишься, как барышня на паука? Уже забыл, что творилось с тобой самим, когда ты рвал на клочья никчемные человеческие существа, объявившиеся на обожаемом тобой песчаном пляже в каком-то неведомом Мире? Только не вздумай говорить, что не получил от этого никакого удовольствия. Ты же был там счастлив, как никогда прежде. Мы с тобой, видишь ли, похожи гораздо больше, чем тебе хотелось бы. И не переживай, я уже не собираюсь разрушать Мир, в котором родился. Тупо повторять однажды неудавшуюся попытку – это не для меня. Во Вселенной, знаешь ли, много Миров, обитаемых и пустынных.

Я даже не пытался возражать. Невыносимая жара превратила меня в тот самый полупереваренный овощ, о котором столь увлекательно рассказывал Лойсо.

– А как вы выглядите на самом деле? – зачем-то спросил я. – У вас все еще мое лицо – почему? Я же говорил, что вам не нужно меня очаровывать, я и без того…

– Можешь себе представить, примерно так я и выгляжу «на самом деле». Ты еще не успел разочароваться в этом глупом термине? Выходит, я зря старался, развлекая тебя зловещими метафорами?

– Вы не зря старались. Просто я не успел найти достойную замену для этой словесной конструкции, – вздохнул я. – Неужели ваше лицо действительно похоже на мое?

– В последнее время. А каким оно было, когда я поступил в Высокую Школу Холоми, или через сто лет после того, как я ее окончил, я уже сам не очень-то помню. Знаешь, когда я в последний раз крутился перед зеркалом?

– Лет пятьсот назад, да?

– Что-то в таком роде. Тебе пора возвращаться, Макс. Я – довольно утомительный собеседник, если ты сам еще не заметил. Кроме того, у тебя пока не хватает пороху подолгу выносить местный климат. Меньше всего на свете мне сейчас хочется рыть могилу. Здесь такой твердый грунт, ты себе не представляешь. И имей в виду, тебе не обязательно класть свою голову на подушку моей дочки. Можно просто сказать себе перед сном: «Я хочу повидаться с Лойсо», – этого достаточно. Теххи была нужна, чтобы устроить наше первое свидание, а теперь ее помощь нам не понадобится. Хорошо, что ты не стал ей ничего рассказывать. Ты все очень верно понял, ей здорово не понравится эта история. Девочка совсем не знает меня, но здорово не любит. И ее можно понять.