С Дафидом Джонсом, одним из немногих валлийцев-гуртовщиков, которые свободно говорили по-английски, Макси иногда беседовала в пути или на отдыхе. Он говорил с очень сильным валлийским акцентом, и иногда она его не понимала, но все равно любила слушать его мелодичный баритон.

Когда она подошла к Дафиду, он спросил:

— Может, поможешь мне, парень? Макси с сомнением посмотрела на группу бычков, которые мирно паслись поблизости.

— Не знаю, какая вам от меня будет подмога, сэр. Я никогда не работал в кузне и не подковывал бычков. Вам, наверное, нужен помощник покрупнее.

— От тебя только и потребуется, что подавать мне подковки и инструменты, — сказал Джонс, показывая на заготовки. Потом он раскрутил над головой аркан и накинул петлю на бычка, которого пастушьи коротконогие собаки отделили от стада. Когда петля почти опустилась до земли, Джонс резко затянул ее на ногах бычка и дернул. Тяжелое животное рухнуло на землю со скорее удивленным, чем негодующим ревом.

Макси подала гуртовщику подковку, и он быстро прибил ее на место, загибая шляпки гвоздей за край копыта и при этом еще удерживая бьющееся животное. У этого бычка требовалось заменить только одну подковку, и его быстро отпустили. Он вскочил на ноги и побежал на пастбище, негодующе размахивая хвостом с кисточкой. Так же легко Джонс разделался и с остальными бычками. Из трактира доносилось пение, которое как бы сопровождало опускавшееся за горизонт солнце. Макси подавала Джонсу то подковки, то гвозди, то молоток, удивляясь, как долго в Англии длится день. Странно подумать, что она сейчас находится значительно севернее, чем в Америке, хотя зимы в Англии гораздо мягче американских.

Покончив с ужином, Робин тоже подошел посмотреть, как Джонс подковывает бычков. Хотя он стоял позади Макси, она кожей чувствовала его близость. Да, нелегко ей будет с ним расстаться, совсем нелегко.

Последний, тринадцатый бычок оправдал суеверия, связанные с этим числом. Он испуганно таращился на людей, сверкая белками глаз, и обязательно бросился бы наутек, если бы не покусывающие его за ноги собаки. Джонс бросил аркан. Когда бычок с возмущенным ревом упал на землю, гуртовщик подошел к нему и приготовился прибивать подковку.

Вдруг бычок каким-то образом высвободился из пут — никто даже не понял, как ему это удалось — вскочил на ноги, и, размахивая массивной головой с бешеным ревом бросился на Джонса. Острый рог, разорвав одежду, вонзился в ребра валлийца, и тот упал прямо под вооруженные железными подковками копыта бычка.

Макси в ужасе замерла, не зная, как помочь Дафиду, Гуртовщики самозабвенно распевают в трактире и не услышат ее криков. Если она попытается оттащить Дафида, бык просто втопчет ее в землю.

Но она забыла про Робина. Он выскочил у нее из-за спины, ухватил бычка за рога и, навалившись на него со всей силой, принялся выкручивать ему голову, стараясь свалить на землю.

Когда животное пошатнулось, он крикнул Макси:

— Оттащите Джонса подальше!

Макси наклонилась и схватила валлийца под мышки. И тут копыто отчаянно сопротивлявшегося бычка сбило с нее шляпу и ударило ее в плечо. Но, хотя Макси была вполовину меньше Дафида, страх придал ей силы, и она оттащила его.

Подняв голову, она увидела пугающую картину. Вцепившись в рога, Робин ценой огромных усилий прижимал бычка к земле, а тот непрерывно ревел и пытался вырваться.

Макси была потрясена силой, скрывавшейся в напряженном теле Робина, и его самообладанием. Однако, хотя он пока удерживал бычка, положение его было похоже на положение человека, ухватившего за хвост тигра. Как он из него выберется? Макси хотела уже бежать в трактир, но тут Робин издал пронзительный свист. На свист примчались пастушьи собаки. Дождавшись, когда они окажутся рядом, он отпустил бычка.

Человек и животное одновременно вскочили на ноги. Разъяренный бык хотел одного — поднять на рога этого человечишку, который причинил ему такие неприятности. Он ринулся вперед, наклонив голову, и Робин едва успел увернуться от острых рогов.

Бык развернулся, но вокруг него уже сомкнулось кольцо пастушьих собак, которые стелились так низко к земле, что умудрялись проскальзывать под копытами быка. Покусывая его за ноги, они погнали его обратно в стадо, где он вдруг забыл все свое раздражение и принялся спокойно щипать травку.

Тяжело дыша, Робин подошел к Макси, которая стояла около гуртовщика на коленях.

— Как он?

Прежде чем Макси успела ответить, Дафид сел, Бормоча про себя непонятные слова, которые, надо полагать, были отборными валлийскими ругательствами. На его брюках отпечатались следы копыт. Перейдя на английский, Дафид мстительно сказал:

— Вот уж не пожалею, когда из этой скотины сделают бифштекс. Впредь буду подковывать одних гусей.

С, помощью Робина и Макси он поднялся на ноги, морщась от боли, пощупал ребра и сказал:

— Ничего вроде не сломано. Спасибо вам. Робин подобрал с земли аркан, осмотрел его и показал Дафиду оборванный конец.

— Веревка перетерлась и лопнула, когда бык начал вырываться.

Джонс посмотрел и сказал:

— Так оно и есть. Бережешься-бережешься, а потом одна ошибка может стоить тебе жизни. Я вам поставлю по кружке эля, ребята. — Он взглянул на Макси, и его глаза изумленно раскрылись. — Надень-ка лучше шляпу, девушка, — с улыбкой сказал он.

Макси вспыхнула, вспомнив о рассыпавшихся по плечам волосах, и торопливо схватила шляпу. Дрожащими руками она натянула ее на голову, опустив поля чуть ли не на нос.

— Мы решили, что мне будет безопаснее путешествовать в одежде мужчины.

— Я не выдам ваш секрет, — заверил ее Дафид. — Пойдемте, я вам поставлю по пинте эля.

— Это уж пусть Робин. — Макси отряхнула траву с коленей. — А я бы выпила чаю.

— От пинты эля не откажусь, — отозвался Робин, — но прошу вас никому не рассказывать об этом случае. Стоит ли распространяться о таком пустяке?

— Хорош пустяк, бык чуть меня не прикончил, — сухо сказал Джонс. — Боюсь, что жена и дети с вами не согласились бы. Но, если вы не хотите привлекать к себе внимание, я никому не скажу.

Он полез в карман и протянул Макси две монеты. Макси принялась было отказываться, но Джонс засмеялся:

— Я вам плачу вовсе не за то, что вы меня спасли — за такое нельзя расплатиться, а если бы и было можно, то свою жизнь я ценю дороже двух шиллингов. А это — плата за помощь в работе.

— Тогда спасибо. Это было… очень интересно. Робин и Макси отправились туда, где расстелили свои одеяла, а гуртовщик скрылся в шумном трактире. Через несколько минут из дверей вышла служанка с подносом. На нем стояла высокая пивная кружка с элем и кружка поменьше, над которой поднимался пар. Отдав им эль и чай, она пожелала доброй ночи и ушла.

Максн села на одеяло и попробовала чай. В него не пожалели положить сахару.