Бабушка сурово поджала губы и задумалась.

— Гораздо тяжелее. Тогда времена были другие. Насилие, грубость… У твоего деда не оказалось своего священника, и наша первая брачная ночь состоялась прежде, чем мы были повенчаны. Никакой помолвки. Никаких свидетелей и гостей на свадьбе.

— Ужасно!

— Честно говоря, я плохо помню, что чувствовала тогда, — пожала плечами леди Агнес. — Внутри у меня все словно онемело. Но потом я увидела, что твой дед добр и ласков со мной. И боль утихла. С тобой будет то же самое.

Бабушка всмотрелась куда-то за спину Клэр, и она обернулась. В дверях стоял Ренальд, готовый пригласить в зал первых гостей.

Он молчал, но в его взгляде Клэр прочла напоминание. Борясь с желанием скорчить недовольную гримасу, она отвернулась и поспешила в свою комнату.

Служанки приготовили для нее горячую ванну, и Клэр с наслаждением погрузилась в воду.

— Брось в ванну немного розмарина и лаванды, Мария.

— У вас болит голова? — поинтересовалась девушка, снимая с полки коробку с травами.

— Это от духоты на кухне, — солгала Клэр.

Через несколько минут боль отступила. Впрочем, ничего странного. Обычно Клэр принимала ванну в закутке возле кухни, но на этот раз приказала приготовить ее здесь, чтобы не нарушать обещания, данного Ренальду. Пар, пропитанный травяными ароматами, покой и тишина произвели на Клэр магическое действие. Она смыла с себя усталость и вдруг вспомнила слова Ренальда о специях и фиалках.

Что ж, Клэр готова была порадовать его и приложить все силы, чтобы их брак оказался взаимовыгодным и обоюдоприятным. С этой целью она отправила Марию на кухню за корицей, а Присси в сад за фиалками.

Дожидаясь их возвращения, Клэр лежала в остывающей ванне и думала о Ренальде.

Итак, он наемник и турнирный боец. Что же из этого? Ее жизнь складывалась легко и беззаботно, так какое право она имеет судить о том, кому пришлось пройти через тернии, чтобы достичь чего-то в жизни? К тому же он наверняка преувеличивал, когда говорил о том, сколько народу погубил.

Клэр вспомнила, что он сказал о собственности, семье, жене и детях, о том, как это для него важно и ценно. Она не сомневалась, что он был искренен. Это хорошо. Очень хорошо.

Она представила себе картину: могучий лорд Ренальд держит на руках своего маленького светловолосого наследника. Какая ерунда! Мужчины не обращают внимания на своих детей во младенчестве. Однако этот образ казался Клэр правдивым. Воображение уводило ее все дальше: вот Ренальд смеется от радости, окруженный ребятишками — старшие окружают его кресло, младшие сидят у него на коленях, а совсем крохотный карапуз обнимает его за шею…

Клэр усмехнулась, села в ванне и принялась тереть себя мочалкой, чтобы избавиться от навязчивых фантазий. Ее ждет жестокое разочарование, если она не перестанет представлять себе этого волка в роли комнатной собачки. Следует смотреть на вещи реально. Даже если Ренальду удается вывести ее из душевного равновесия одним прикосновением…

Дверь открылась, и в комнату вошла мать, которая отвлекла Клэр от размышлений. Леди Мюриэль уселась на стул возле ванны и аккуратно расправила юбки.

— Сегодня особенный день, Клэр.

— Еще бы!

— Он будет тебе хорошим мужем.

Клэр не удержалась от гримасы. Возможно, так и будет, но у матери нет оснований для подобного утверждения.

— Лорд Ренальд — благородный человек, он очень расположен к тебе, — продолжала мать.

— Он говорил с тобой? — удивленно взглянула на нее Клэр.

— Ну конечно, Клэр. Разве стал бы он брать девушку в жены, не переговорив прежде с ее матерью?

— Ну, и что же он сказал обо мне? — сделав над собой усилие, спросила Клэр.

Леди Мюриэль рассмеялась, и Клэр почувствовала невероятное облегчение.

— Он сказал, что ты прекрасна и добросердечна и он рад, что женится именно на тебе. Я возразила ему, утверждая, что ты можешь быть несносной, если злишься, но он отказался в это поверить.

— Что еще? — покраснев от смущения, поинтересовалась Клэр.

— Он заверил меня, что будет тебе заботливым и нежным мужем. И я готова ему поверить. Он совсем не похож на твоего отца, Клэр, — продолжала леди Мюриэль. — Тебе трудно судить, но мне этот тип мужчин знаком: такими были мой отец и братья. Эти мужчины высоко ценят отвагу, для них важнее всего честь. Они часто несдержанны и резки, но совершенно безопасны, если их не злить.

— Как жеребцы и быки.

— Да, но с той разницей, что у них есть разум. Так что постарайся не сердить его, Клэр. К тому же мед приятнее на вкус, чем винный уксус.

Клэр сомневалась в том, что их жизнь с Ренальдом всегда будет сладка на вкус, как мед, но, заметив, что мать сильно нервничает, поспешила успокоить ее и сказала с улыбкой:

— Не волнуйся, мама, я все поняла.

— Ты умная девочка, — сказала леди Мюриэль, ласково касаясь плеча дочери, и вдруг залилась румянцем смущения. — Полагаю, я должна поговорить с тобой еще кое о чем… Сегодня только еще помолвка, но придет время исполнения супружеских обязанностей…

— Я знаю, что должна буду следить, чтобы его одежда была в порядке, — отозвалась Клэр.

— Разумеется, — рассмеялась мать. — Но… скажи, пожалуйста, ты не боишься супружеского ложа?

Клэр впервые подумала о том, что сегодняшняя помолвка приблизит тот день, когда ей придется лечь с Ренальдом в одну постель. Это неизбежно. Ей придется позволить ему прикасаться к себе так, как он того захочет. Ей придется позволить ему войти в себя и лишить девственности. Ей придется принять в себя его семя и забеременеть. Ей придется позволить ему делать это, когда он захочет, потому что так предписывает церковь.

Великий и рождественский посты и другие большие церковные праздники станут для нее кратковременным отдохновением.

Она была готова смириться с этим. Дело в другом: в смятении и трепете при одном только его прикосновении, от которых она становится слабой и беззащитной…

Возможно, мать сумеет объяснить ей, в чем причина.

— Хорошо, мама. Расскажи мне все.

Леди Мюриэль стала говорить об интимной стороне супружеской жизни, но из ее рассказа Клэр не узнала ничего нового.

— Хорошо, но что же я все-таки должна буду делать? — справившись со смущением, спросила она.

— Все очень просто. Тебе нужно будет только делать то, что он скажет.

Клэр показалось это неправильным и несправедливым, но она удовольствовалась ответом матери и вылезла из ванны. Одно было ясно: Ренальд де Лисл сам знает, что надо делать.

В комнату, задыхаясь от волнения, вбежали Присси и Мария и стали наперебой рассказывать о гостях, об их богатых одеждах, прекрасных лошадях, о том, что в зале уже чувствуется приближение торжества. Они причесали Клэр, уложили ей волосы, надушили и помогли надеть нижнюю рубашку, после чего она подошла к окну и выглянула во двор.