машина. Это был автомобиль Джефри Лоуренса, и я решил, что он приехал за моей невестой. Меня снова охватила ярость, и я уже хотел бежать за ним, но вдруг вспомнил про кольцо, которое забыл подобрать. Мне пришлось вернуться за ним, и я потерял минут десять. Возвращаясь к озеру, я, чтобы сократить дорогу, пошел по тропинке через лес. Пожелав остаться незамеченным, я встал за большим валуном недалеко от мостков и услышал Энни. Она с кем-то разговаривала, но голос другого человека был очень тихий, и я не разобрал ни слова.

– Так вы узнали, кто был вместе с ней? – нетерпеливо перебил его инспектор Маккензи.

– Понимаете, сэр, в тот день мне явно не везло, поскольку меня почти обнаружили. Кто-то шел тем же путем к озеру, что и я, и мы непременно столкнулись бы. Мне ужасно не хотелось, чтобы этот человек увидел меня там, следящим за собственной невестой. Я быстро скрылся в лесу и вышел на дорогу, ведущую в поместье Лоуренсов.

– И это все? Вы не возвращались потом, чтобы поговорить с Энни еще раз, как хотели?

Поль Залески замялся, было видно, что он не знает, стоит ли говорить об этом, и надеялся, что сможет отмолчаться.

– Нет, с Энни я больше не разговаривал, – быстро отчеканил он.

– Что вы сделали потом?

– Пошел к себе домой и решил напиться. Очнулся только рано утром, когда ко мне прибежала Лаура и рассказала про убийство Энни. Тогда я вспомнил нашу ссору при свидетелях, того человека, который мог видеть меня за валуном, и понял, что во всем обвинят меня. Мы с Лаурой посчитали, что мне лучше спрятаться, пока не найдут настоящего убийцу. И только потом я понял, какую ошибку совершил: этим я только навлек на себя подозрение. Но было уже поздно, и я решил продолжать скрываться и ждать.

– Вы поступили очень необдуманно, даже глупо. И сейчас еще больше усугубляете свое положение.

– Почему вы так говорите? – испуганно пролепетал Поль.

– От вашей матери я узнал, что вы не возвращались домой вечером в пятницу, и она не видела вас с того момента, как вы ушли вдвоем с Энни. Значит, вы не могли напиться и лечь спать, как говорите, а вот навестить свою подругу детства Лауру – вполне. Ведь к ней вы и отправились заливать вином свое горе, не так ли?! – разоблачающим тоном прогремел Маккензи, и Поль беспомощно сжался под его строгим взглядом. Инспектор же тем временем безжалостно продолжал: – Девушка ненавидела Энни и обрадовалась тому, что ваша помолвка расстроена. Потом алкоголь ударил вам в голову, и любовь к Энни заслонила собой все остальное. Вы захотели снова пойти к ней, но Лаура не пускала вас. Будучи уже сильно пьяным, вы все твердили и твердили о своих чувствах к Энни Ховард, и мисс Скотт не могла больше этого выносить. Когда вы стали совсем невменяемым, она оставила вас одного и отправилась к озеру, чтобы убить Энни, тем самым освобождая себе дорогу к вам.

– Нет, этого не может быть! Это неправда! Лаура…

– Лаура давно любит вас, и вы были глупцом, если не замечали этого, – перебил его инспектор. – Она давно страдала, и вот ей представился шанс избавиться от соперницы раз и навсегда. Она берет свой шарф и душит Энни до тех пор, пока та не перестает извиваться и биться в предсмертной агонии!.. И вот теперь мисс Скотт сама созналась в совершенном преступлении, потому что решила положить конец своим терзаниям, – не давая Полю опомниться, давил детектив.

– Но это невозможно! – снова вскричал молодой человек.

– Почему, почему я вас спрашиваю? Это Лаура Скотт убила Энни Ховард!

– Это неправда! Потому что, когда я пришел к Лауре, Энни уже была мертва!!! – заорал Поль и, закрыв лицо руками, зарыдал как ребенок.

После того как Залески увели и посадили под стражу, инспектор долго сидел и молча смотрел перед собой. Дин Маккензи ловко разыграл свое маленькое представление, и парню не оставалось ничего другого, кроме как признаться во лжи. История, которую сыщик только что услышал, была такой несуразной, что в нее трудно было поверить. Оказалось, что, вернувшись в деревню, Залески зашел в паб и купил там вина. Выпив по дороге почти всю бутылку, он решил вернуться на озеро и уличить Энни в измене. К своему ужасу, на берегу Поль обнаружил свою невесту мертвой. Оплакивая любимую, парень заметил следы на шее девушки и догадался, что ее убили. Не на шутку перепугавшись, что обвинят именно его, Залески бросил тело Энни в воду, чтобы хотя бы на время скрыть известие о ее смерти. Перед этим он надел ей кольцо, чтобы потом представить все так, будто они с Энни помирились, и у него не было причин для убийства. Бедолага клялся инспектору, что не мог причинить зла своей возлюбленной. Но рассказал ли он правду на этот раз?

Казалось, детектив должен был радоваться тому, что главный подозреваемый по этому делу сейчас арестован, и дело почти закрыто. Но нет, Дин Маккензи чувствовал, что это еще не конец. Этот бестолковый пастух Залески раздражал его. Как можно было так неразумно поступить: сидеть в подвале и ждать, что тебя вот-вот схватят! Никакого алиби, ссора при свидетелях – о чем он только думал, когда решил спрятаться? Теперь, конечно, ничего не стоит обвинить парня в убийстве, но он ли его совершил? Детектив не был уверен. Что-то не сходилось… Характер Поля. Этот доходяга не был похож ни на хитрого жестокого убийцу, способного вот так притворяться, ни на яростного любовника, убившего свою невесту в приступе гнева. Все его слова было трудно подтвердить или опровергнуть – на это может уйти уйма времени, а его-то у Маккензи как раз не было. Начальство давно требовало ареста подозреваемого, и в ближайшее время должно состояться судебное разбирательство. Если Поль Залески виновен, то его повесят, и это будет платой за содеянное. В противном случае, будет казнен невиновный, а убийца так и останется на свободе.

Зазвонил телефон. Это была Присцила Бланш. Отметив про себя, что у этой дамочки просто нюх на свежие новости, инспектор поспешил ее порадовать: – Миссис Бланш, а вы были правы: важные события не заставили себя долго ждать. Поль Залески сам пришел и дал показания по делу.

Пообещав женщине держать ее в курсе, Маккензи положил трубку и стал барабанить пальцами по столу. История, которая приключилась с миссис Бланш в Санни-Хаусе, не давала инспектору покоя. О том, что гостья из Лондона