Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Меня… Да, отчет, должно быть, на столе. Но я все утро общался с потерпевшими и… Виноват, не уследил. Я немедленно распоряжусь допросить их.
— Не получится, — небрежно отмахнулся кардинал. — Они покончили с собой. Один свернул себе шею, второй откусил язык и умер от кровопотери. Любят они это дело.
— Мионай был в их числе?
— Нет, он как раз тот сонзера, которому удалось скрыться.
— Мы найдем его.
— Не нужно, — вздохнул Иустин, разглядывая виноградину в левой руке. — Он в Темном квартале, прячется в доме отца.
— Тогда…
— Нет.
Ферот изумленно посмотрел на него. Неужели кардинал, отдав приказ провести аутодафе, на котором были сожжены две сотни невиновных сонзера, решил помиловать тех, кто непосредственно принимал участие в нападении на квартал фей?
— Поверьте мне, епископ, — продолжил Иустин, переложив ягоду в правую руку. — Живыми и относительно свободными они принесут больше пользы Атланской империи.
— Как?
— Как свидетельство нашей силы. Как напоминание всем отродьям зла о тщетности попыток что-либо изменить. Как предостережение, — кардинал положил виноград обратно в вазу. — Пусть ощутят отчаяние своего проклятого народа и продолжат влачить жалкое существование в вечном позоре. Их смерть нам не нужна, но как живой пример они могут пригодиться.
— Мы так и не узнали о целях нападения на квартал фей, — осторожно напомнил Ферот.
— И что? — Иустин пренебрежительно поморщился. — Оно ведь закончилось ничем. Нападут еще раз — все повторится вновь. Добро всегда будет побеждать зло, так устроен наш мир.
— Но цель…
— Не имеет значения. Какую бы цель ни преследовали темные отродья, у них ничего не получится.
— Этой ночью погибла фея, — не отступал Ферот. — А вдруг в следующий раз будут еще жертвы? Нам не нужны новые смерти.
— Поэтому-то я и решил сохранить жизнь Киатору и Мионаю. Отродья зла слишком слабовольны, чтобы идти за лидером, однажды уже потерпевшим сокрушительное поражение. Не будет следующего раза — не будет смертей.
«Это не решение проблемы», — епископ отвел взгляд. Но кто он такой, чтобы спорить с фактическим правителем Атланской империи?
— Хорошо, — согласился Ферот. — А что насчет одержимого? Его мы тоже оставим в живых?
Иустин изменился в лице. Глубоко задумавшись, он снова взял из вазы виноградину. Кажется, ту же самую, которою недавно туда и вернул.
— Как я уже сказал, отродья зла не пойдут за старыми лидерами, — медленно произнес кардинал. — А вот за новым…
Епископ нахмурился и покосился на Онкана, как бы задавая вопрос: «Я снова чего-то не знаю?» — но клирик лишь недоуменно помотал головой. Однако Ферот был уверен, что слышал в голосе кардинала интерес и даже некоторое опасение.
— Вы же не думаете, что слухи о нем правдивы? — неуверенно усмехнулся епископ.
— Я читал о темных духах и знаю, что некоторые из них действительно способны вызывать безумие, играть на потаенных страхах и неприятных воспоминаниях. Точнее, они были на это способны до гибели проклятого Повелителя Тьмы, — Иустин зажал виноградину между пальцами и поднес к глазам, чтобы лучше рассмотреть. — Сущности создания Света и отродья зла слились внутри нашего несчастного одержимого. Такое иногда случается, хоть и очень редко. Особенно в наше время.
Кардинал замолчал, увлеченно разглядывая тончайшие прожилки и косточки внутри спелой ягоды.
— Что вы хотите сказать? — нарушил затянувшееся молчание Ферот.
— Я хочу сказать, что слухи о способностях юного темного раба, имя которому Ахин, правдивы, хоть и несколько преувеличены.
— Невозможно. Порождения Тьмы утратили силы, это факт.
— Все верно. Но не могло ли полное слияние темного духа с человеком привести к тому, что синергия их сущностей раскрыла некий потенциал одержимости? Эдакий паразитизм иного уровня. Весьма любопытный и малоизученный феномен… Такова моя догадка. Теория, если хотите.
Епископ хмыкнул и посмотрел на притихшего Онкана. Сейчас бы не помешал какой-нибудь глупый вопрос от того, кому это было бы простительно. Но молодой атлан молчал и слушал, зачарованно следя за виноградиной в руках кардинала. В присутствии Иустина его как будто подменяли, и многообещающий клирик превращался в бездумного фанатика, жадно впитывающего каждое слово и движение могущественнейшего создания Света.
— Однако, честно говоря, меня беспокоит не сила одержимого, — продолжил кардинал. — Убить его легко. Не будь гатляуры так… заняты, они бы прикончили раба Элеро, а тот не успел бы даже понять, что уже мертв. Люди не смогли с ним справиться, согласен. И понесли потери. Но это лишь нелепая случайность и подтверждение никчемности человеческой расы.
— Если вас беспокоит не темная сила, то что тогда?
«Я ведь просто повторил слова кардинала, верно?» — напрягся Ферот, поняв, что расценивать данный вопрос можно по-разному.
— Слухи, — коротко ответил Иустин.
— Слухи?
— Именно. Они расползаются по Камиену и скоро выберутся за его пределы.
— Я не совсем вас понимаю, — поморщился епископ. — Одержимый же не представляет никакой угрозы.
— Сам одержимый — не проблема. Слухи о нем — проблема. Как бы вам объяснить… Мы сохранили жизнь Киатору и Мионаю, потому что они нужны нам как символ поражения отродий зла. Но вполне вероятно, что раб Элеро тоже станет символом. Только другим.
— Символом борьбы и надежды на освобождение, — догадался Ферот. — Но это же нелепо. Добро всегда побеждает зло. На что могут рассчитывать порождения Тьмы? У них нет ни единого шанса.
— Конечно, они никогда нас не победят. Но нам ведь не нужны лишние неудобства? Сейчас об одержимом пошли слухи, и вскоре они обрастут целым ворохом выдуманных подробностей. Если он решит посеять смуту в нашем светлейшем государстве, то у него это получится. Отродья зла с готовностью пойдут за новоиспеченным героем, чтобы отвоевать свободу, отомстить за заслуженные унижения и далее, и далее, и далее… А потом они умрут. В итоге мы тратим время и средства на подавление восстания и нейтрализацию его последствий, теряем рабочую силу, а мирное население может понести некоторый материальный и моральный ущерб. Возможны даже жертвы среди созданий Света, не считая людей, которые, естественно, будут дохнуть в боях с повстанцами.
— Ясно. Мы найдем одержимого, — уверенно произнес Ферот. — Я правильно понял, что это и есть ваше поручение?
— Да, комендант, все верно.
— Мне нужно знать что-то еще?
Иустин подумал, пожал плечами и опять положил виноградину на место.
— Нет, ничего. Только прошу вас — по возможности не убивайте его. Хотелось бы изучить это явление пробуждения темных сил и пресечь возникновение оного в будущем. Однако если возникнет необходимость… что ж, не беда.
Епископ коротко кивнул и встал из-за стола. Неподвижно сидящий Онкан, почувствовав руку Ферота на плече, вздрогнул от неожиданности и наконец смог оторвать пристальный взгляд от ягоды, вернувшейся в вазу. Молодой