– Вы хотите сказать, что сделали это из ревности?

– А почему нет?

– Разве вы уже не получили к тому моменту три анонимных письма? Вы могли застать их в конторе на спуске Гранет.

– Я такими вещами не занимаюсь. Мне кровь ударила в голову, когда я поняла, что он привел свою девку в мой дом.

– Мне кажется, синьора, кровь ударила вам в голову за несколько дней до этого.

– Когда же?

– Когда вы обнаружили, что ваш муж снял значительную сумму со своего счета в банке.

Еще один выстрел наудачу. И опять точно в цель.

– Двести миллионов! – воскликнула разгневанная вдова. – Двести миллионов этой потаскухе!

Вот откуда часть денег на книжке на предъявителя.

– Если бы я его не остановила, у него хватило бы ума промотать контору, квартиру и счет в банке!

– Внесем это в протокол? Только еще один вопрос: что сказал вам муж, когда вы вернулись?

– Он сказал: «Остынь, мне надо идти в контору». Может, повздорил со своей девкой, она ушла, а он бросился за ней.

– Господин начальник полиции? Это Монтальбано. Я хотел сообщить вам, что синьора Лапекора только что призналась в убийстве мужа.

– Поздравляю вас. Почему она это сделала?

– Ссылается на ревность. Я должен попросить вас об одолжении. Можно мне провести небольшую пресс-конференцию?

Ответа не последовало.

– Господин начальник? Я говорю, можно ли мне провести…

– Я прекрасно расслышал, Монтальбано. Но от удивления не мог слова вымолвить. Вы хотите провести пресс-конференцию? Я не верю своим ушам!

– И все-таки.

– Хорошо, проводите. Только потом объясните мне, что все это значит.

– Вы утверждаете, что синьоре Лапекоре было давно известно о связи мужа с Каримой? – Вопрос задал корреспондент «Телевигаты», шурин Галлуццо.

– Да, благодаря трем анонимным письмам, которые муж сам ей послал.

Не слишком внятное объяснение.

– По-вашему, синьор Лапекора сам на себя донес? – удивился корреспондент.

– Да, потому что Карима начала шантажировать его. Он надеялся, что жена что-нибудь предпримет и это поможет ему выпутаться из создавшегося положения. Но она ничего не сделала. Так же как и сын.

– Извините, а почему он не обратился в полицию?

– Боялся, что разразится грандиозный скандал. Он надеялся, что с помощью жены эта история не выйдет за пределы семейного круга.

– А где сейчас находится Карима?

– Неизвестно. Она сбежала вместе со своим маленьким сыном. Ее подруга, обеспокоенная их исчезновением, попросила «Свободный канал» показать в эфире фотографию матери с ребенком. Но до сих пор никто не откликнулся.

Журналисты поблагодарили комиссара и разошлись. Монтальбано удовлетворенно улыбался. Головоломка была безупречно сложена по навязанной схеме. Только за ее пределами остались Фарид, Ахмед и даже Айша. Теперь, если правильно их расположить, откроется совершенно другой рисунок.

До встречи с Валенте еще оставалось время, поэтому по дороге он заехал в ресторанчик, где обедал в прошлый раз. Съел соте из черенков с тертыми сухарями, добрую порцию спагетти в белом соусе с черенками, запеченный с душицей и лимоном палтус. И наконец – шоколадное суфле в апельсиновом соусе. Отобедав, комиссар прошел на кухню и молча с чувством пожал повару руку. В машине, по пути к Валенте, он во все горло распевал: «Только глянь, только глянь, как я танцую твист!»

Валенте проводил Монтальбано в комнату рядом со своим кабинетом.

– Мы уже так делали, – сказал он. – Дверь оставим приоткрытой, а ты, если хочешь не только слышать, но и видеть, что происходит в моем кабинете, можешь смотреть в это зеркальце.

– Будь внимателен, Валенте, счет на секунды.

– Предоставь это нам.

Командор Спадачча зашел в кабинет Валенте. Бросалось в глаза, что он нервничает.

– Извините, доктор Валенте, я не понимаю. Вы могли бы спокойно приехать в префектуру и сэкономить мое время. Я очень занятой человек, понимаете?

– Прошу прощения, командор, – сказал Валенте с подкупающей кротостью. – Вы совершенно правы. Но приступим немедленно, я задержу вас максимум на пять минут. Надо уточнить некоторые подробности.

– Слушаю вас.

– В прошлый раз вы сказали, что префект получил некое распоряжение…

Командор властно поднял руку, мгновенно заставив Валенте умолкнуть.

– Если я так сказал, то оговорился. Его Превосходительство не в курсе. Впрочем, это было необязательно: таких ерундовых дел у нас в день проходит добрая сотня. Из министерства, из Рима, звонили прямо мне, таким дерьмом Его Превосходительство не беспокоят.

Понятно: после звонка журналиста из «Курьера» префект потребовал у главы своей администрации объяснений. Беседа, должно быть, была бурной – ее отголоски слышались в бранных словах, которые так и лезли Спадачче на язык.

– Продолжайте, – предложил он.

Валенте воздел руки к небу, вокруг его головы едва не засветился нимб:

– Это все, – сказал он.

Спадачча удивленно огляделся, словно не мог поверить в реальность происходящего.

– Вы хотите сказать, что больше у вас ко мне нет вопросов?

– Ни единого.

Спадачча с такой силой стукнул по столу, что, наверное, даже Монтальбано подпрыгнул в соседней комнате.

– Вы мне ответите за эту чертову выходку!

И он вышел, разъяренный. Монтальбано в волнении кинулся к окну и увидел, как командор пулей вылетел из здания и направился к своей машине, к двери которой едва успел подлететь шофер. В тот самый момент к комиссариату подъехала полицейская машина, и из нее под руки вывели Анджело Престиа. Командор и капитан «Сантопадре» столкнулись практически лицом к лицу. Ни один не проронил ни слова, и они разошлись.

Радостный гогот, который Монтальбано, случалось, издавал, когда все получалось так, как ему хотелось, напугал Валенте, и тот поспешил в соседнюю комнату.

– Что с тобой стряслось?

– Сработало! – ответил Монтальбано.

За стеной раздалось: «Присядьте здесь», значит, привели Престиа.

Валенте и Монтальбано не двинулись с места, зажгли и молча выкурили по сигарете: тем временем в кабинете капитан «Сантопадре» томился на медленном огне.

Они вошли в кабинет с самым мрачным и скорбным видом. Валенте сел за стол, Монтальбано взял стул и расположился рядом.

– Когда закончится этот бардак? – набросился на следователей капитан.