Он засмеялся, и монтажер с энтузиазмом закивал. Добавить возгласов труда не составляло: стоит лишь слегка наложить звук на нескольких каналах, и создастся впечатление, будто кричит вся собравшаяся публика.

— Отличная подобралась группка, — радовался Фредрик, откинувшись на спинку стула и положив ногу на ногу. — Они полные идиоты, но сами этого не понимают. Взять, например, Тину. Она всерьез воображает, что станет новой Каролой,[24]а сама не может взять ни одной верной ноты! Я разговаривал с парнем, продюсировавшим ее сингл, так тот сказал, что извелся, пока добился хоть сколько-нибудь приличного звучания. По его словам, девка так чертовски фальшивила, что динамики едва не развалились. — Фредрик засмеялся и склонился к столу, снабженному множеством кнопок и регуляторов. Он повернул тот, на котором значилось «Громкость». — Послушай. Дико смешно! — Фредрик захохотал так, что у него потекли слезы, и монтажер тоже не смог сдержать усмешку, услышав новую версию песни «I Want to Be Your Little Bunny»,[25]которая вполне могла бы сделать исполнительницу председателем шведского союза людей, которым медведь наступил на ухо. Ничего удивительного, что жюри «Идола» ее завалило.

Их смех прервал решительный стук в дверь автобуса.

— Входите, — крикнул Фредрик, оборачиваясь, чтобы посмотреть, кто там.

Открывшего дверь мужчину он видел впервые.

— Да? Чем могу быть полезен?

При виде полицейского жетона продюсер почувствовал неприятное ощущение в желудке. Ничего хорошего это не предвещало. Или же предвещало, в зависимости от того, что произошло и может ли это сгодиться для ТВ-показа.

— Ну что они там еще натворили? — Он усмехнулся и встал, чтобы подойти поздороваться.

Полицейский вошел, с некоторым трудом отыскал среди всех шнуров и кабелей сидячее место и с любопытством огляделся.

— Да, вот тут все и происходит, — с гордостью пояснил Фредрик. — Трудно поверить, что нам удается делать здесь программы, которые возглавляют зрительские рейтинги. Ну разумеется, еще происходит кое-какая централизованная обработка, — нехотя признался он. — Но грубая работа делается тут.

Полицейский, представившийся как Патрик Хедстрём, вежливо кивнул. Потом кашлянул.

— Дело в том, что у нас печальные новости, — сказал он. — Речь идет об одном из ваших участников.

Фредрик закатил глаза.

— И о ком же из них? — спросил он со вздохом. — Позвольте мне угадать… вероятно, что-нибудь выкинул Уффе. — Он обратился к монтажеру: — Я же говорил, что Уффе первым внесет некий элемент драматизма!

Фредрик снова обернулся к полицейскому, испытывая все большее любопытство. Он уже прокручивал в голове возможности включения инцидента в программу, что бы там ни произошло, и смотрел на полицейского с явным нетерпением.

Патрик вновь кашлянул и тихо сообщил:

— Я сожалею, но одного из участников нашли мертвым.

В маленьком помещении словно разорвалась бомба. Все замерло. Слышалось только жужжание аппаратуры.

— Что вы сказали? — переспросил наконец Фредрик, понемногу приходя в себя. — Одного из них нашли мертвым? Кого же? Где? Как?

Он чувствовал, что мысли вертятся у него в голове с бешеной скоростью. Что произошло? В какой-то части мозга уже начала выстраиваться медийная стратегия. Во время съемок реалити-шоу такого еще не приключалось. Секс — разумеется, теперь уже вчерашний день, беременность — тут первооткрывателем стал норвежский «Большой Брат», сватовство — здесь с Оливером и Каролиной в десятку попал шведский «Большой Брат». Ну, драка с железными трубами в «Баре» несколько недель не сходила со страниц газет. Но смерть! Это нечто совершенно новое, уникальное. Он напряженно ждал, пока полицейский ответит на заданные вопросы; впрочем, ждать ему пришлось всего несколько секунд.

— Речь о девушке, которую называют Барби. Ее обнаружили сегодня утром в… — Патрик поколебался и, собравшись с духом, продолжил: — В мусорном контейнере. Все указывает на то, что ее лишили жизни.

— Лишили жизни? — повторил это старомодное выражение Фредрик. — Убили? Ее убили? Вы это хотите сказать? Кто же?

Его растерянный вид, вероятно, полностью соответствовал внутреннему ощущению. Такое развитие событий никак не вписывалось в перечень вариантов, возникший было у него в голове.

— На данный момент подозреваемого у нас нет. Но мы очень скоро начнем допрашивать участников шоу. Следившие за порядком на вчерашней вечеринке полицейские сообщили, что между убитой и остальными участниками происходили конфликты.

— Да, там имело место немного толчков, крепких выражений и тому подобного, — подтвердил Фредрик, припомнив только что просмотренные сцены. — Но ничего настолько серьезного, чтобы… — Он не закончил фразу, да этого и не требовалось.

— Мы также хотим получить отснятые вчера пленки. — Патрик говорил сухо, глядя продюсеру прямо в глаза.

Тот взгляда не отвел.

— Я не уполномочен выдавать какие-либо пленки, — спокойно ответил он. — Пока мне не предъявят юридический документ, где бы говорилось, что я обязан выдать материал, он останется здесь. Любые другие варианты неприемлемы.

— Разве вы не понимаете, что мы расследуем убийство? — сердито, но без всякого удивления спросил Патрик. Конечно, он надеялся, но иного ответа не ожидал.

— Понимаю, но мы не имеем права выдавать материал просто так. Тут замешано много этических принципов. — Он мягко, но с сожалением улыбнулся Патрику, который лишь фыркнул в ответ. Они оба знали, что причиной отказа является отнюдь не этика.

— Но я исхожу из того, что, учитывая произошедшее, вы немедленно прекратите съемки, — полуутвердительно произнес Патрик.

Фредрик с сожалением покачал головой.

— Об этом не может быть и речи. У нас забронировано телевизионное время на ближайшие четыре недели, и прекратить производство… Нет, это просто-напросто невозможно. И думаю, Барби бы этого не захотела, она бы, вероятно, настаивала на том, чтобы мы продолжали.

Взглянув на Патрика, он понял, что зашел слишком далеко. Лицо полицейского сильно покраснело, и ему, похоже, стоило немалых усилий сдержать пару крепких выражений.

— Не хотите же вы сказать, что продолжите съемки, невзирая на… — Он раздраженно запнулся и вставил: — Как ее на самом деле зовут? Я не могу продолжать называть девушку Барби, это звучит унизительно! И мне, кстати, понадобятся все ее данные и сведения о ближайших родственниках. Вы можете допустить выдачу подобной информации или это тоже вопрос этики?

В последнем слове чувствовался сарказм, но злость Патрика на Фредрика не действовала. Он привык разбираться с враждебными чувствами, которые почему-то столь часто вызывали реалити-шоу, и спокойно ответил: