Д-р Алексис Каррель, входящий в число руководителей Institute of Medical Research, произвел немало интересных опытов в экспериментальной хирургии, между прочим, над трансплантацией органов от одного животного другому и переносом кровеносных сосудов. Недавно ему пришлось применить приобретенный им опыт к спасению человеческой жизни при обстоятельствах, вызвавших большой интерес у медицинского сообщества Нью-Йорка. У одного из самых видных молодых хирургов этого города в начале марта родился ребенок, страдавший болезнью, при которой кровь, до сих пор непонятно почему, выступает из кровеносных сосудов, переходя в ткани тела.

Человек пораженный этой болезнью, умирает от полной потери крови. По прошествии пяти дней со дня рождения грозные признаки приближающейся смерти стали очевидными. Отец и дядя, тоже один из лучших врачей, и другие доктора провели консилиум и, досконально обсудив ситуацию, решили, что надежды нет.

Отец ребенка был восторженным поклонником опытов над животными, проделанных д-ром Каррелем в его лаборатории, и, как оказалось, присутствовал при многих исследованиях такого рода. Он был знаком с методом д-ра Карреля и понял, что единственным средством спасения малыша может стать трансфузия – переливание крови в тело ребенка. Трансфузии неоднократно проводились над взрослыми. Но у грудного ребенка кровеносные сосуды так нежны, что успех операции казался маловероятным. Ведь для этого необходима не только тесная непосредственная связь между кровеносными сосудами, но надо устроить все так, чтобы внутренняя их оболочка, состоящая из гладкой и очень блестящей ткани, была бы непрерывна. Дело в том, что стоит крови коснуться мускулистой оболочки сосудов, как она сгущается и затрудняет кровообращение.

К счастью, д-р Каррель производил опыты трансфузии над некоторыми очень юными животными, и отец был убежден, что если кто и сможет провести такую операцию успешно, так это д-р Каррель.

Среди ночи послали за д-ром Каррелем. Разъяснив положение дел и установив, что дитя так или иначе должно умереть, он изъявил согласие сделать попытку, хотя заранее заявил, что имеет весьма мало надежд на успешный ее исход.

Отец предложил свою кровь для трансфузирования в тело ребенка. Применение наркоза у обоих было невозможно. У ребенка лишь одна вена была достаточно широка для такой операции, а именно вена вдоль длинной кости ноги, довольно глубоко скрытая мускулатурой. Один известный хирург, участник операции, обнажил эту вену, не заметив уже никаких признаков жизни у ребенка и решив, что, по всей вероятности, тот уже минут десять как скончался. Поэтому врач поставил вопрос: имеет ли смысл дальше проводить трансфузию? Но отец настаивал на ней, и хирургу пришлось обнажить радиальную артерию кистевого сустава у отца на шесть дюймов (это артерия пульса), чтобы сделать трансфузию возможной.

То была, как после рассказывал хирург, настоящая работа мясника. Кровеносный сосуд ребенка был толщиной со спичку и имел консистенцию смоченной папиросной бумаги. Казалось совершенно невозможным соединение обоих сосудов. Но д-р Каррель сделал невозможное. И произошло то, что присутствующее врачи признали одним из наиболее драматичных моментов современной хирургии. Пустили, наконец, кровь из артерии отца в тело ребенка (около полулитра). Первым признаком жизни в неподвижном тельце малыша было розовое пятнышко на ухе. Затем губы, уже ставшие совсем синими, начали краснеть, и вдруг ребенок словно выскочил из горячей бани, все его тело покраснело от жара. Младенец начал кричать, будто был совсем здоров. Через восемь минут оба сосуда были разъединены. Младенец тотчас потребовал грудь. Его накормили, и с этого мгновения он начал регулярно питаться и спать и совершенно поправился.

Позднее отец предстал перед Законодательным комитетом в Олбани, в штате Нью-Йорк, выразив несогласие с некоторыми законопроектами, которые находились на рассмотрении на прошлой сессии и были направлены против вивисекции. Он рассказал о случае, только что нами описанном, и заявил, что когда-то, во время проведения опытов д-ра Карреля, он никогда бы не мог предположить, что они найдут практическое применение, что с их помощью будет спасена не одна человеческая жизнь. А еще меньше мог бы предположить, что одной из первых спасенных таким способом жизней будет жизнь его собственного ребенка.

Если бы было возможно воспитать людей так, чтобы они находили помощь в себе самих, мы могли бы уничтожить с корнем немало невзгод в нашей жизни.

Вот основное положение всякой помощи, которое требует вечного повторения даже при риске, что оно из-за постоянного повторения будет забываться и упускаться из виду.

Единственное, что имеет длительную пользу для человека, – то, чего он сам добьется и сам достигнет. Деньги, полученные человеком без труда, редко бывают благодеянием и гораздо чаще – проклятием для него. Вот в чем заключается главный упрек, бросаемый спекуляции. Опасно не то, что чаще всего результатом ее является потеря, а не прибыль, хотя и это справедливо, но главным пунктом возражения против ее существования становится то соображение, что успехи в ней порождают гораздо больше вреда, чем даже неуспех. То же самое применимо и к деньгам и ко всему, что человек может получить в дар от другого. Лишь в виде исключения такой дар может быть действительно продуктивным. Лишь научив людей самопомощи, мы положим основание длительному доброму делу.