— Так он всё-таки выложил! — изумлённо вскрикиваю.

— Ты прикалываешься, подруга? И правда что ли не знаешь? — начинает доходить до Миры.

— Знала бы, ты бы давно была в курсе, зачем мне от тебя что-то скрывать. Просто мне было страшно, и Стас решил, что выложит песню сам и ничего мне не скажет.

— Детка, ты зря трусила. Ты бы видела, сколько у вас там прослушиваний! Можно сказать, это фурор!

— Хм… А тебе самой как? — настороженно интересуюсь.

— Я — ваша главная фанатка, Лин! — смеётся Мира. — Я уже раз двадцать послушала. И только потом решила позвонить и отчитать тебя!

— Значит, пора и мне найти и послушать ещё раз. Похоже, все вокруг в курсе, кроме меня. Спасибо, что подсказала, Мирусь. Целую!

Ищу песню по тому нику, который совсем недавно предложила Стасу. Нахожу: White Panther & Adelina “Мираж”. Надо же, не соврал. Действительно выложил песню втайне от меня.

Я устраиваюсь поудобнее и включаю. Хоть я уже её и слышала не один раз, всё же слушать твою собственную песню в интернете — совсем другие ощущения. Как будто всё, что было раньше — было не по-настоящему. Теперь же всё по-взрослому, реальные люди где-то по всей стране тоже меня слушают.

Более того, им даже нравится! Чудеса.

Мне так странно видеть огромное количество прослушиваний и лайков. Какие-то фантастические цифры. На одной из площадок сто тысяч лайков! Похоже, что Стас разместил песню чуть ли не в тот же день, когда мы разговаривали об этом. Иначе столько просто не успело бы набраться.

Black Diamond: Огонёк, я всё видела. Ты всё-таки сделал это без моего ведома!

White Panther: Ммм… Допустим. А ты злишься или радуешься? А то я не пойму, как мне реагировать: оправдываться или радоваться с тобой.

Black Diamond: Я пока сама не решила. Стас, а что теперь будет дальше?

White Panther: Пока что ничего. Песня будет в свободном доступе. Люди будут слушать сколько хотят. Мы же некоммерческий проект.

Black Diamond: О нас же нет информации никакой? Дракон вряд ли рад будет.

White Panther: Тут всё зависит от того, вредит это или помогает зарабатывать деньги. Но пока что нигде ничего не засветилось. И пусть пока так и будет.

Black Diamond: Да, я с тобой согласна.

Я не делилась новостью про выпущенную песню с родителями. Но в очередной свой визит решаюсь дать послушать наш трек родителям. Была — не была. На удивление нахожу поддержку в их лице.

— Аделина, приятная песня, голоса красивые, — хвалит папа.

— Мне нравится, дочка. А почему ты вдруг решила нам эту песню поставить? — подозрительно смотрит на меня мама.

Я сижу на диване, сложив руки на коленях, как выпускница института благородных девиц. Робею под их взглядами. В большинстве вопросов родители меня поддерживают. Но поскольку эта часть моей жизни пересекается со Стасом, то папа может опять начать читать нотации. Мне же их слушать, откровенно говоря, совсем не хочется.

— Это моя песня, — перевожу взгляд с папы на маму.

— Тут ты поёшь? — папа расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, расслабив воротник.

— Да. Я записала голос для этой песни давно, но в открытом доступе она появилась только сейчас.

— И гадать не надо, кто там на этой записи с тобой. Стас, так ведь? — мама с проницательным взглядом смотрит изучающе.

— Да, это он. Мы записали это ещё до того, как решили взять паузу.

— Как бы там ни было, мне правда нравится, Лина! Надо было тебя отдавать заниматься вокалом, а не на плавание.

— Откуда ты знаешь, как бы в таком случае всё сложилось? Может, я бы и не стала ходить долго. А плавать мне нравится до сих пор.

Вечером я уже чувствую себя не очень. Начинает болеть горло. Я завариваю себе ромашку для полоскания.

Ну же, какая болезнь в мае, весна в разгаре. Настраиваюсь с утра проснуться бодрой и здоровой. Но ничего подобного, я начинаю себя чувствовать ещё хуже. Голова раскалывается, а градусник показывает тридцать восемь и пять.

Понимаю, что в этот раз придётся поболеть как следует. На ногах перенести не получится. Заворачиваюсь поплотнее в одеяло, потому что знобит.

Заснуть не выходит, и я решаю полистать ленту в соцсетях. В аккаунте Soul of Panther куча новых фото с концертов, автограф-сессий. Мне нравится их рассматривать.

На одной из фото я вижу знакомое лицо рядом со Стасом. Сначала думаю, что это температурный бред. Не может такого быть. Но когда увеличиваю картинку, то сомнений не остаётся. Марина, чтоб её!

Стасу везёт в этот раз. Голова раскалывается, перед глазами плывёт. Поэтому сильно обидеться или надумать что-то у меня просто не выходит. Я только делаю скриншот этого фото и отправляю ему с кучей вопросительных знаков, призванных выразить всё моё недоумение.

И вырубаюсь.

Глава 51

Лина

Два дня я провалялась в бессознательном состоянии. Температура была очень высокая. Горло просто раздирало от боли.

Кажется, Лёша заметил моё длительное отсутствие, потому что на третий день он постучался ко мне. Я выползла по стеночке из спальни. Волосы спутанные и влажные от пота. Глаза красные. Губы потрескались. Красота неописуемая!

— Я так и подумал, что ты заболела. Долго тебя не видел. Как самочувствие?

— Ужасно. Извини, очень больно говорить, — еле слышно ответила я, облокотившись об стенку. Ноги еле держат.

— Врача вызывала?

— Нет, я даже не знаю телефон поликлиники, — очень хочется сесть, а лучше лечь. Сползаю понемногу вниз.

— Оу, куда это ты собралась, — меня подхватывает под руку Лёша и ведёт в кровать.

— Спасибо, — одними губами говорю.

— Лежи, а я сейчас врача вызову.

Пришедший врач диагностирует у меня бактериальную ангину и выписывает антибиотик. Лёша без лишних слов берёт у него рецепт и идёт в аптеку.

Уже после первой таблетки, спустя пару часов, мне становится чуть легче. Лёшу я почти сразу отправляю домой. Не хочу заразить, да и неудобно мне в таком виде.

— Иди, пожалуйста. Я посплю, и мне уже легче станет.

— А если вдруг хуже станет? Давай так: я возьму ключи и буду заглядывать к тебе каждые два часа.

— С ума сошёл? К чему такие хлопоты? Я, вообще-то, живучая.

— Мне совесть не позволит тебя бросить одну. Не спорь. Если всё хорошо будет, завтра утром ключи верну.

— Уф… Ладно, бери на тумбочке.

Проспав почти весь остаток дня, я проснулась тогда, когда уже было темно. У меня всё ещё дикая слабость, но, по крайней