конкуренты. Должны же знать про ваших… Правда, сказал, что ты подличать любишь, вроде как его подставил… В спину толкнул, когда он боролся, а потом тренеру нажаловался, когда он тебе моську расквасил.

Я усмехнулся. Надо же, как подключается фантазия, когда хочешь себя оправдать, пусть и перед чужими людьми.

— Всё было с точностью до наоборот, но об этом вы можете узнать у тех, кто там был. Я-то оправдываться не собираюсь. С Розальевым у нас свои терки, но говорить за спиной о ком-либо плохо… Не, пацаны, вы сами со временем всё поймете.

Витёк усмехнулся. Похоже, что свежий воздух и моросящий мелкий дождик и в самом деле освежили голову парня. А может быть сыграло то, что я не стал их сходу ломать, а просто слегка наказал за грубость и хамством.

— Похоже, что ты нормальный пацан, Мишка, — произнес Витёк. — Ладно, не обижайся на нас. Мы так с пьяных глаз немного побарагозили. В общем, не стремайся. Мы всё осознали. Извиняй за косяки.

Он протянул руку. Я пожал её в ответ. В этот момент он мог бы взять на болевой, а то и вовсе кинуть через бедро — я уже сгруппировался и был готов к любому развитию ситуации, но всё зря. Крепкое рукопожатие дало понять, что силенка у парня есть, а больше ничего и не произошло. После этого он кивнул Серёге:

— Нормальный он пацан. Проверку на вшивость прошел. Дай ему пятюню и поканали до хазы, а то и в самом деле воспаление легких поймаем.

— Не, Витёк, он точно нормальный? Может это… двоечку прописать? — шмыгнул носом Серёга.

— Да нормальный он, нормальный. Поканали, а то меня уже отпускает и потряхивать начинает!

Я пожал руку Серёге и немного посмотрел, как они бредут по ночной ленинградской улице. Вряд ли сейчас уже будут на кого-нибудь нарываться, всё-таки хмельный угар я им сбил своими действиями.

После того, как парочка оказалась в двадцати шагах от меня, я тоже двинулся в сторону дома.

Глава 23

Последнее октябрьское воскресное утро порадовало снежком и пришествием моего «дядьки» Артема Григорьевича Зинчукова. Майор на этот раз ввалился с двумя авоськами продуктов и, без лишних радостных воплей от встречи, тут же погнал меня на кухню готовить завтрак. Сам же пошел умываться и долго фыркал под струей холодной воды.

С нашей последней встречи он немного прибавил в весе и уже не красовался мешками под глазами. Судя по всему, сейчас работа у него была не такая тяжелая, как раньше.

— Завтрак — это самая важная часть питательного процесса, — наставительным тоном говорил он, покачивая отобранным у меня тапком на левой ноге. — Кто считает иначе, тот либо дурак, либо не знает Александра Васильевича Суворова. А ведь это он так обозначил свой гастрономический распорядок дня. Смотри — не пересоли, а то ведь недосол на столе, а пересол на спине! В наше время как? Собрался утром и полетел на работу, теряя по дороге остатки сна. Уже на рабочем месте прихлебываешь чай и давишься бутербродами, а на самом-то деле — лучше лечь пораньше, чтобы утром встать и всё успеть. Утром зарядился и помчал творить великие дела…

— Ага, а вечером нажрался и сонный потом бредешь спать, — кивнул я.

— Вот-вот, а ведь зачастую ночью и творится самое важное. По мнению Суворова, солдат не может наедаться на ужин очень плотно, так как вечерние военные походы и битвы, будут провалены, а ведь именно вечером и ночью, когда никто не ожидает, так славно застать врага врасплох. Ух, мудр был полководец! Потому и побеждал! Лучка покроши, не скупись давай!

Да уж, Суворов был мудр и неприхотлив. В моё время затейливо обыграли один эпизод из его жизни в рекламе банка «Империал». На этих роликах тогда взошла звезда одного известного режиссера по фамилии Бекмамбетов. Правда и банк потом странно стал банкротом, да и режиссер снял только пару более-менее нормальных фильмов, а остальные… Остальные даже рядом не стояли с роликами.

Но к слову, обыгран был и в самом деле реальный эпизод из жизни военного человека. Мне, как служивому, очень хорошо известны подковерные интриги кабинетных крыс, которые охотно подставляют свою грудь под медаль, а грудь подчиненного под пулю. И вот поэтому я даже спустя столетия не мог не восхититься крепким ответом полководца и прозорливостью императрицы.

А дело было как?

Екатерина благоволила к гениальному полководцу и собиралась к Рождеству наградить его орденом Андрея Первозванного. Однако завистники Суворова с помощью тонких интриг сумели переубедить императрицу, и она отказалась от своего намерения, но в качестве вознаграждения пригласила Александра Васильевича к себе в сочельник откушать.

Суворову все перипетии с его награждением стали известны. Он явился в царскую резиденцию, но, когда гости сели за стол, граф ничего в рот не брал и салфетки не снимал. Вызывающее поведение было естественно замечено Екатериной, и она поинтересовалась о причине.

— Звезды не вижу, ваше величество, — отвечал Суворов.

Екатерина усмехнулась, встала из-за стола, сняла свою Андреевскую звезду и положила Суворову на тарелку.

— Ну, теперь кушать будешь, граф, — добавила она…

Шкворчащая яичница на сале источала такие ароматы, что я едва не подавился слюной, пока раскладывал по тарелкам. Колбаса и сыр уже лежали ровными ломтиками на тарелке, терпеливо дожидаясь своего звездного часа. Свежий хлеб дополнил наше утреннее пиршество, а на газ был поставлен пузатый чайник.

— Военный человек, привыкший к суровым условиям жизни в походах, Суворов вставал, когда еще не рассвело, завтракал крепким сладким чаем. Обедал полководец очень рано, в это время обычные люди только завтракали. За обед ему сменяли семь подач блюд, что в те времена считалось очень скромным. Отмечу, что Суворов был к себе очень строг, не позволял себе переедать, поэтому его камердинер Прохор, следил за тем, чтоб хозяин не съел лишнего, — во время еды разглагольствовал Зинчуков. — Но завтрак никогда не пропускал. Хотя, раз он вставал ни свет, ни заря, то у него это считалось обедом. В общем, основной прием вел утром, когда у остальных нормальных людей был завтрак.

Я помалкивал и ел. Основную информацию Зинчуков должен был предоставить позже, а пока… пока что он болтал ни о чем, быстро поглощая завтрак.

Когда же засвистел чайник на плите, то я щедро сыпанул в заварочную емкость из желтого кубика «со слоном» и залил