она не могла не верить ему, поскольку он был организатором дворцового переворота, в результате которого она взошла на престол, а потому связал с ней волей или неволей и жизнь свою, и судьбу. Она понимала, что Лесток действовал не только в её интересах, но и в интересах Франции. Но в данный момент эти интересы совпали, и он преданно служил ей – тут нужно сразу уточнить, что именно ей, а не России. Да и не было и не могло быть вообще при дворе иноземцев, которые бы не служили различным партиям – немецкой, английской, французской и прочим.

И всё-таки обидно было сознавать, что есть в России подданные, которые желают её погибели. А в данном случае её погибель могла стать погибелью России.

– Так ли это? – спросила императрица. – Возможно ли покушение? Кому же не угодила я?

Лесток ответил твёрдо:

– Имена заговорщиков установлены. Это камер-лакей Александр Турчинов, прапорщик лейб-гвардии Преображенского полка Петр Ивашкин и сержант лейб-гвардии Измайловского полка Иван Сновидов.

Было понятно, что это лишь исполнители. Не могли быть ничего не значащие субъекты организаторами заговора. Но Лесток пока не смог назвать никого более.

– Но какова же цель? И каким образом хотят осуществить её?

– Ваше императорское величество! Планируется захватить вас во время одной из поездок по Москве и сразу убить, чтобы вернуть на престол Иоанна Антоновича. А затем убить наследника престола великого князя Петра Фёдоровича!

Тут нужно вернуться на полгода назад, чтобы сказать несколько слов об этом самом наследнике. Елизавета Петровна ещё до восшествия на престол знала, что её племянника, являвшегося наследником одновременно и русского и шведского престолов, шведы хотели забрать к себе, чтобы во время войны, которую они начали против России в июле 1741 года, использовать для давления на русское правительство. Были планы свергнуть правительство Анны Леопольдовны не только у Елизаветы Петровны. Правда, вынашивали их враги России в собственных интересах.

Едва заняв престол русских царей, Елизавета Петровна уже в декабре 1741 года направила в Киль майора фон Корфа, мужа своей двоюродной сестры графини Марии Карловны Скавронской, с заданием привести Карла Петра Ульриха в Петербург. Задание было тайным. Карла Петра Ульриха везли по именем графа Дюкера, причём в сопровождение были назначены наиболее преданные офицеры.

И вот наследник престола в России.

Елизавета Петровна встретила сына своей любимой сестры, словно своего родного сына, и готова была подарить ему все нерастраченные материнские чувства. Быть может, потому не сразу и разглядела, каков он, её драгоценный племянник. А теперь вот надо было спасать от заговорщиков и себя, и его, а потом уж разбираться, что там выросло в земле чужестранной.

Пётр Фёдорович в бытность Великим князем. Художник Г. Х. Гроот

Положение было очень серьёзным. Вряд ли Лесток смог установить все нити заговора. О беспокойстве за жизнь государыни свидетельствует и то, что 15 июля 1742 года ректор Московской духовной академии Кирилл Флоринский выступил с проповедью в защиту императрицы и её дома и «в осуждение врагов».

Были приняты беспрецедентные меры. Императрице настоятельно рекомендовали не покидать дворца, пока не будут обезврежены заговорщики. Для нападения на дворец у них сил не было, а потому и решили устроить засаду во время следования государыни по городу.

Названных Лестоком заговорщиков взяли. Иоганн сам вызвался пытать их. А ведь императрица Елизавета Петровна в первые дни своего царствования решительно выступила против пыток и жестокостей. Она старалась ограничиваться наказанием кнутом и ссылкой преступников.

Ну что ж, раз необходима дыба – значит, дыба. Скрепя сердце государыня согласилась на весь комплекс пыток, введённый в России Петром Первым. Убедил жестокий Лесток в необходимости такого дознания.

Заговорщики отпирались недолго. Дыба сделала своё дело. Признались они в злоумышлениях, а на вопрос, почему они решились на преступление против государыни, пояснили, что и сама императрица Елизавета Петровна не имеет права на престол, поскольку рождена вне брака, да и великий князь является сыном незаконнорождённой её сестры Анны Петровны.

Потому и решили возвести на престол Иоанна Антоновича, полагая его, несмотря на все перипетии его родословной, законным императором, ведь его мать, царевна Екатерина Ивановна (1691–1733), была законной дочерью царя Ивана V Алексеевича. Она приходилась старшей сестрой императрице Анне Иоанновне, племяннице императора Петра I.

Правда, она хоть и родилась в Москве и была крещена в Чудовом монастыре, да только рано покинула Россию, выйдя замуж за герцога Мекленбург-Шверинского Карла Леопольда. Да и её дочь Елизавета Катарина Кристина (1718–1746), ставшая в православном крещении Анной Леопольдовной, вышла замуж за иноземца, герцога Антона Ульриха Брауншвейгского, России до приезда по вызову Анны Иоанновны не знала, а потому вряд ли бы принесла хотя бы малую пользу и так уже измученной иноземцами стране.

Екатерина Иоанновна. Неизвестный художник

Почему же заговорщики сделали выбор в пользу этой иноземной шайки? Скорее всего, их направляли тёмные силы Запада, которых не устраивала политика Елизаветы Петровны, не устраивало то, что окружили её французские подданные. Но ещё более волновало то, что в окружении Елизаветы Петровны оказались русские патриоты, а она сделала резкий поворот к русскому миру.

Сыск, который проводил Лесток, не углублялся слишком в обстоятельства заговора, возможно потому, что самому Лестоку вскрывать подлость и низость иноземцев было невыгодно. Его устраивало то, что устранялась опасность свержения императрицы, поскольку это свержение ударило бы прежде всего по нему как организатору свержения Иоанна Антоновича и возведения на престол Елизаветы Петровны.

«Лучше вступить в брак, нежели разжигаться»

Лучшим государям и государыням России нередко приходилось сталкиваться с одним из самых суровых испытаний из всех, что выпадает человеку, – с одиночеством. Одиночество довелось испытать после смерти своей любимой жены Анастасии Ивану Грозному, бремя одиночества душило в отдельные периоды жизни и Екатерину Великую, съедало оно и императора Павла Первого… Досталось и Елизавете Петровне, когда она потеряла последовательно и отца, и мать, и старшую сестру, и племянника… К испытаниям одиночеством добавились и испытания травлей во времена бироновщины, и лишь встретив и забрав в свою полную власть малороссийского певца Алексея Розума, ставшего Разумовским, она смогла избавиться от этого чувства.

Алексей Разумовский сделался по-настоящему близким человеком. В подготовке переворота он не участвовал, поскольку занимал в ту пору незначительное положение при дворе, хотя и значительное в сердце Елизаветы. Но после переворота императрица уже не таила от общества свои к нему чувства. Она, казалось, даже наслаждалась тем, как воспринимают это многочисленные завистники, которые, как