Корейцы, не дождавшиеся ответных выстрелов, догадались, что у десантника, который вел обстрел, кончились патроны. Но они также не отбрасывали мысли, что все это лишь хитрый маневр, направленный на то, чтобы выманить их из укрытия. Никто не хотел оказаться на открытой местности, став удобной добычей для стрелка. Поэтому корейцы осторожничали. Сначала они перебежали дорогу и укрылись за двумя деревьями, а поскольку выстрелов так и не последовало, они, осмелев, стали подбираться к сугробу.

В одной руке Лавров сжимал гранату, в другой крепко держал охотничий нож. Он уже слышал шаги и отсчитывал секунды до того момента, когда следовало бросить гранату.

«Ничего, и не из таких передряг выбирался. Вот только момента дождаться надо», — думал про себя майор.

Неожиданно шаги стихли, корейцы обменялись парой нервных фраз, послышался гул мотора. Раздались одиночные выстрелы, звон битого стекла. Батяня рискнул приподняться, выглянул из-за сугроба — «УАЗ», за рулем которого находился Барханов, несся по дороге на оторопевших корейцев, во — всю поливающих свинцом капот машины. Старлей стрелял в распахнутую дверку.

— Все-таки смог. — Лавров облегченно вздохнул.

Один из корейцев, которого Барханов подстрелил в ногу, завалился на спину, при этом не разжал указательный палец, обвивший спусковой крючок «калаша». Автоматная очередь ушла в небо, сбив с макушки дерева снежную шапку. Второй кореец с ужасом смотрел на своего товарища. Бросив автомат на землю, он вскинул руки.

— Сдается! — Не отводя от корейца ствол автомата, старлей вышел из машины.

— Я уже думал, что ты не вернешься. — Батяня по-дружески похлопал Барханова по плечу.

— Не дождешься.

Сдавшийся кореец с ужасом смотрел на десантников, не зная, чего от них ожидать. Майору показалось, что тот вот-вот умрет от разрыва сердца.

— Что с ним делать? — ткнув автоматом в пленного, спросил старлей.

— Вообще-то их двое. — Лавров кивнул на корейца, корчившегося от боли на снегу.

— У меня всегда было плохо с математикой.

— Надо их отпустить, — решил Батяня, — вот только пускай нам кое-что расскажут.

— Ты думаешь, они говорят на русском?

— В таком положении они и на идише заговорят. Верно? — Майор достал «лимонку» и, выдернув чеку, поднес к лицу пленного.

— Пожалуй, я оставлю вас наедине. Пойду лучше радио в машине послушаю.

Кореец округлил глаза и с ужасом покосился на «лимонку», маячившую у него перед носом.

— Не убивайте, — на плохом русском начал умолять он.

— Где прячут вертолет?

— В машине есть карта, там отмечено место. — Кореец закрыл глаза и опустил голову.

— Если врешь…

— Не врет. — Барханов вышел из машины, держа в руках лист замусоленной клеенчатой бумаги.

— Это здесь. — Развернув карту, старлей ткнул пальцем в крестик, намалеванный красным фломастером.

— Давай посмотрим, где мы сейчас находимся.

Батяня взглядом отыскал на карте поселок лесорубов и опустился ниже, остановившись на еле заметной, среди преобладающего зеленого цвета черной полоске.

— Это мы такой путь проделали? — удивился Барханов.

— Отсюда до вертолета километров двадцать будет. — Майор развернулся и молниеносным движением руки опустил «лимонку» в нагрудный карман куртки корейца.

— Что ты сделал? — Старлей упал на землю, прикрыв голову руками.

Глаза корейца полезли на лоб. Он пошатнулся и, потеряв сознание, рухнул в снег.

— Я запал вывернул. — Майор вынул гранату из кармана корейца, сел на водительское сиденье и повернул ключ.

— Шутить ты умел всегда, — отряхиваясь от снега, произнес старлей.

— Падаешь ты красиво. — Лавров пошарил, отыскал аптечку и бросил ее на дорогу…

— Ладно уж тебе, поехали.

* * *

«УАЗ» свернул с дороги и остановился около небольшого деревянного дома-времянки, внешним видом более напоминавшего сарай. Зазоры между досками обшивки были в два сложенных пальца, а при желании можно было отыскать места, куда прошла бы и вся рука. Открытую настежь дверь бросало ветром из стороны в сторону — не смазанные маслом петли отзывались отвратительным скрипом.

— Кто-нибудь закроет ее? — с нарастающим раздражением произнес Ли Эр Йон.

Кореец, выбежавший из дома, подпер дверь палкой и опустил голову, подобно школьнику, поставленному учителем в угол. Йон махнул рукой — охранник вытянулся стрункой и затараторил на корейском.

— Что он говорит? — спросил испытатель.

— Все уже почти готово. — Йон остановил корейца. — Ладно, пошли сами посмотрим.

Мужчины обогнули сарай и пошли по лесу. Через несколько минут они вышли на делянку: повсюду торчали пни, вокруг которых сновали десятки корейцев. Огромный ложный штабель бревен, прикрывающий краденый вертолет, размещался на краю вырубленного леса.

— А куда потом девать вертолет?

— Закопаем в яму. — Йон перевел взгляд на кучку корейцев, собравшихся у вырытой ямы.

Десятки лопат торчали в пирамидоподобной горке земли. На дне ямы еще трудились пара корейцев, выгребающих последние крохи земной породы, оставшиеся после зачистки стен.

— Я думаю, уже можно начинать, — торжественно произнес Ли Эр Йон.

Поднявшись на горку, кореец оперся рукой на выбранную им лопату и, устремив взгляд в небо, выкрикнул что-то на корейском. Все работы мгновенно прекратились, на землю попадали топоры и пилы. Все корейцы с гордым видом смотрели на своего парторга, ожидая, что же тот им скажет. Выдержав длинную паузу, Йон произнес небольшой монолог, после которого все корейцы дружно достали отвертки и захлопали в ладоши.

«Выступление Ленина перед шахтерами Донбасса», — подумал про себя пилот.

Йон сказал еще несколько предложений, каждое из которых оканчивалось бурными аплодисментами. Подведя черту под своим выступлением, Йон сошел с горки. Десятки корейцев с горящими глазами бросились к штабелю бревен.

— Сейчас скрутим оборудование и закопаем эту хреновину, — облизнув пересохшие губы, сказал кореец.

— Что ты им такого говорил, что они были готовы носить тебя на руках? — Пилот с удивлением смотрел на корейцев, разбирающих штабель бревен.

Йон улыбнулся и почесал у себя за ухом.

— Сказал, что коммунистическая партия, как никогда, нуждается в их помощи и поддержке.

Пилот не мог ничего ответить, ему и так все было ясно. Его больше волновали деньги, которые обещал заплатить ему кореец.

— Не волнуйся, деньги получишь после демонтажа оборудования, — словно прочитав его мысли, проговорил Йон, — а теперь пошли, они же не сумеют снять без тебя всю электронику.