– согласилась я, с истинно императорским величием выпрямляя спину и оглядывая кабинет.

Раз уж оказалась в такой ситуации, нужно использовать время с пользой.

Его высокородие внимательно посмотрел мне в глаза и пренебрежительно хмыкнул:

– Однако, как я погляжу, построить обвинение в посягательстве на девичью честь вам будет непросто. Сложно украсть то, что давно исчезло.

– Не сложнее, чем спроецировать неуместное желание вступить в брак с лицом иного сословия.

– Что? – физиономия лорда вытянулась, напомнив мне, как приятна картина «Благородный в шоке».

– Право слово, когда хотят жениться, говорят: «Будьте моей женой», а не: «Вы хотите, чтобы я на вас женился». Неужели гувернантка дома Коулов допустила столь серьезный пробел в вашем образовании?

– Вы в своем уме? С чего бы мне желать стать вашим мужем?

– А с чего вы решили, что я горю инициативой назваться вашей супругой?

Виктор застыл, переваривая сказанное мной, и я не отказала себе в удовольствии понаблюдать, как выражение озадаченности на лице лорда сменяется холодным и деловым настроем.

– Тогда что вы забыли в административном крыле городского управления?

– Бабушку, – невинно улыбнулась я, покачивая туфелькой. Большой резиновой туфелькой, покрытой слоем засохшей грязи.

– Прошу прощения?

– Я прибыла сюда в сопровождении мисс Микардии и не уйду без неё. Как горожанка, имею право тут находиться.

– И где же ваша бабушка? – ядовито спросил советник, брезгливо поглядывая на грязную пыль, осыпающуюся с моих сапог.

Я лишь пристукнула подошвой, вызывающе стряхнув побольше грязи на пол. Мой бунт против чужого пренебрежения не остался незамеченным, но никаких комментариев не последовало.

– Бродит. А вы? Нашли, кого искали? – перешла в наступление я.

– Не нашёл. А вы умудрились потерять бабушку?

– Не теряла. Что это за сыскарь, не сумевший найти пропажу?

– А что это за мисс, столько нагло отринувшая правила приличия?

– Не ваше дело, – гордо ответила я, поправляя платок.

– Как и мои поиски не являются вашим делом.

– А вот и являются, – возразила я. – Как резидент Аморской земли я напрямую завишу от благополучия правящего рода. И пропажа наследницы напрямую влияет не только на внутреннюю политику графства, но и на будущее каждой грамотной мисс, проживающей здесь.

– Торговки на базаре разболтали? – внезапно усмехнулся Коул, складывая руки на груди и присаживаясь на свой стол.

– Торговцы.

– А почему ваше будущее зависит от пропавшей графини?

– Леди Маргарет собиралась открыть учебное заведение для девиц неблагородного происхождения, обучающее профессии и обещающее дальнейшее трудоустройство.

– Неужели работа за стойкой вам более не по душе?

– Неужели вы считаете, что ваш вопрос и впрямь должен меня задеть и напомнить мне моё место?

– Ничуть. Девица, которая из десятков экипажей и повозок, въезжающих в город ежедневно, сумела отыскать конкретную телегу, подговорить служанку поручиться за нее, купив лояльность имеющимися ресурсами, а после убедившая новых работодателей не выгонять её с позором из-за обмана, действительно не может просто стоять за стойкой. На что вы рассчитывали? Занять теплое местечко рядом с графиней? Или рядом с её прислугой, будучи уверенной, что спасенная из плена госпожа заберет вас в поместье вместе со всеми?

Кажется, я слегка побледнела. Но не от страха или оправданного гнева, а от внезапного осознания, что меня считают похищенной. И вполне закономерно считают, должна признать.

Прошло уже столько недель и если посольская делегация имеет право на переписку с Тионом, то…

– Граф осведомлен о том, что его дочь в плену?

– Мне это не известно, – сухо ответил советник.

Представив, как господин отец читает полные боли строки о том, что его поместье сожжено, а дочь пропала без вести, вероятно, будучи похищенной злоумышленниками, я невольно остановилась взглядом на Викторе. Граф Франциск всегда с такой теплотой и нежностью смотрел на меня во время завтраков, так внимательно слушал мои краткие отчеты по закупкам и заключенным договорам, уверенной рукой правил планы по строительству гасиенды, но совершенно никогда не лез с нравоучениями и не пытался влиять на процесс с точки зрения сиюминутной выгоды для рода. Хотя имел для этого все возможности: от прямого шантажа финансами до мягкого указания, на кого из аристократии стоит обратить внимание.

Единственное, в чем мы существенно расходились во мнениях, и я не стеснялась выражать свою точку зрения – это брак с одним моральным уродом. Здесь отец был настойчив и отказывался внимать любым аргументам, настаивая, что мне нужно принять свою судьбу такой, какая она есть.

И не смотря на мои почти полновесные сорок лет, в глубине души это ранило меня, хотя я каждый раз пыталась дистанцироваться, напоминая себе, что я – не Гретта и это не мой родной отец однажды поставил крест на моем счастливом замужестве, украсив его витиеватой личной подписью в договоре о помолвке.

Но сейчас я была готова с полной уверенностью сообщить ему, что принимаю его отцовскую волю без колебаний и упреков. Лишь бы у меня была возможность сказать это ему лично и не видеть, как благородно-седые волосы выцвели повторно от чудовищного известия.

– Почему, – слова давались с трудом из-за боли в висках, появляющейся каждый раз, когда сильно пытаешься не заплакать, – почему вы вообще решили, что графиня похищена?

– Это наиболее вероятный вариант, исходя из материалов дела. Практически все слуги сумели спастись из горящего поместья, покинув его буквально сразу, как только появились первые признаки возгорания. Погибли только охранники, вышедшие в эту смену, а также наемная стража, охраняющая периметр некоторой прилегающей территории. Ах да, еще пострадали несколько поварят, не успевших сбежать из кухни, но и они убрались своими ногами позже.

– Похитите давали о себе знать? Сообщали о похищении, требовали выкуп, предъявляли доказательства, что графиня жива и находится у них?

– Нет. В том, что девушка жива, не приходится сомневаться – угасание единственной наследницы рода Амори́ не пройдёт бесследно для Его Величества, о смерти он узнает в тот же миг.

– Тогда с чего вы решили, что она похищена, а не сбежала вместе со всеми? – изумилась я.

– И не появилась при дворе? Не дала о себе знать, не попросила помощи у короля, на коего могла рассчитывать, как всякая незамужняя леди дворянского происхождения, оставшаяся без попечительства отца, жениха или другого родственника мужского пола?

– Потому что это может быть небезопасно, вы не думали об этом? – воскликнула я чуть