– Пока.

– Пока.

Мы вышли из здания, и я был счастливейшим человеком на земле. Я не мог в это поверить. В школе я был парнем, который не мог найти подружку. Я безропотно смирился с тем, что у меня никогда не будет подружки, я не считал себя достойным иметь девушку. Но теперь я собирался идти на выпускной с самой красивой девушкой в мире.

В течение следующих недель мы ходили в Хиллброу немного чаще, чтобы пообщаться с Бабики и ее сестрами и друзьями. Семья Бабики была педи, это одно из небольших племен ЮАР. Я любил знакомиться с людьми разного происхождения, так что это было весело.

Бабики и ее друзья были теми, кого мы называем buchas, искаженное «буржуазия». Они так же бедны, как другие черные, но стараются вести себя так, словно – нет, не так. Они модно одеваются и изображают из себя богатых. Buchas зарезервируют в магазине рубашку, одну рубашку, и будут семь месяцев выплачивать за нее. Они живут в сараях и при этом носят итальянские кожаные туфли за несколько тысяч. Интересные люди.

Мы с Бабики никогда не ходили на свидание в одиночку. Мы всегда были вдвоем в группе. Она была застенчивой, я чаще всего нервничал, но нам было весело. Спасибо Тому – все чувствовали себя свободно и хорошо проводили время. Когда бы мы ни прощались, Бабики обнимала меня, а один раз слегка поцеловала. Я был на небесах. Я думал: «Да, у меня есть девушка. Классно».

Выпускной вечер приближался, и я начинал нервничать. У меня не было автомобиля. У меня не было никакой приличной одежды. Это был первый раз, когда я должен был выйти в свет с красивой девушкой, и я хотел, чтобы все было идеально.

Мы переехали в Хайлендс-Норт, когда автосервис моего отчима прогорел, и он переместил свою мастерскую в дом. У нас был большой двор с гаражом в задней части, и это стало его новым автосервисом. На подъездной дорожке, во дворе и на улице у нас стояло минимум десять-пятнадцать автомобилей, нуждающихся в ремонте. Это были автомобили клиентов и старые драндулеты, которые Абель хранил, чтобы с ними возиться.

Однажды мы с Томом были у меня дома, и он рассказал Абелю о моей подружке, а Абель решил быть щедрым. Он сказал, что я могу взять автомобиль на выпускной вечер.

Одно время у нас была красная «Мазда», полный кусок дерьма, но на ходу. Я брал ее и раньше. Однако автомобилем, который я действительно хотел, был «БМВ» Абеля. Он был старый и битый, как «Мазда», но «БМВ» – это «БМВ». Я упрашивал его, чтобы он мне его дал.

– Пожалуйста, ну пожалуйста, я могу взять «БМВ»?

– Никакого шанса.

– Пожалуйста. Это величайший момент моей жизни. Пожалуйста. Умоляю тебя.

– Нет.

– Пожалуйста.

– Нет. Ты можешь взять «Мазду».

Вмешался Том, который всегда был ловкачом и переговорщиком.

– Братан Абель, – сказал он, – не думаю, что ты понимаешь. Если бы ты увидел девушку, с которой Тревор идет на выпускной вечер, ты бы понял, почему это так важно. Давай заключим сделку. Если мы приведем ее сюда и она окажется самой красивой девушкой, которую ты видел в своей жизни, ты разрешишь ему взять «БМВ».

Абель подумал над этим.

– Ладно. Заметано.

Мы отправились в дом Бабики, сказали ее родителям, что хотим встретиться с ней, и привели ее в мой дом. Потом мы привели ее в гараж, где работали Абель и его ребята. Мы с Томом подошли и познакомили их.

– Абель, это Бабики. Бабики, это Абель.

Абель широко улыбнулся, он был обаятелен, как всегда.

– Приятно познакомиться, – сказал он.

Они поговорили несколько минут. Том и Бабики ушли. Абель повернулся ко мне.

– Это та девушка?

– Да.

– Ты можешь взять «БМВ».

Теперь, когда у меня был автомобиль, мне отчаянно нужна была одежда. Я собирался выйти в свет с девушкой, которая действительно следовала моде, а у меня вся одежда была дерьмом, за исключением «тимберлендов». Выбор одежды у меня был ограниченным, потому что я привык покупать в магазинах, в которые мне разрешала ходить мама, а моя мама не видела смысла тратить деньги на одежду. Она приводила меня в какой-нибудь дешевый магазин и говорила, сколько денег мы можем потратить, и мне надо было выбрать что-нибудь, чтобы носить.

В то время я абсолютно не разбирался в одежде. Моим представлением о моде была одежда бренда «Powerhouse». Это была дрянная спортивная одежда того рода, что носят в Майами или на Венис-Бич – мешковатые треники и мешковатые футболки. Логотипом был мультяшный огромный бульдог-бодибилдер в облегающих солнечных очках, курящий сигару и играющий мускулами. На штанах он играл мускулами во всю длину ноги. На футболке он играл мускулами во всю грудь. На трусах он играл мускулами на мошонке.

Я думал, что «Powerhouse» – худшее, что есть в мире, в нем нельзя выглядеть презентабельно. Но у меня не было друзей, я любил собак, а мускулы были крутые – вот чем я руководствовался. Вся моя одежда была «Powerhouse», весь ассортимент, по пять одинаковых вещей пяти разных цветов. Это было легко. Брюки дополнялись верхом, так что я знал, как это сочетать.

Бонгани, мой второй помощник в бизнесе с компакт-дисками, узнал, что у меня появилась подружка, и решил, что его миссия – привести меня в божеский вид.

– Ты должен принарядиться, – сказал он. – Ты не можешь пойти на выпускной, выглядя так, как ты выглядишь. Для ее блага, не для своего. Пошли по магазинам.

Я пошел к маме и выпрашивал у нее деньги для того, чтобы купить что-нибудь на выпускной бал. Наконец, она сжалилась и дала мне 2000 рэндов, на один костюм. Это была самая крупная сумма, которую она давала мне на что-либо за всю мою жизнь. Я сказал Бонгани, сколько я могу потратить, и он сказал, что что-нибудь придумает. Искусство выглядеть богатым, сказал он мне, заключается в том, чтобы иметь одну дорогую вещь, а все остальные вещи могут быть базовыми, симпатичными и качественными. Красивая вещь привлечет всеобщее внимание, и я буду выглядеть так, словно потратил больше, чем на самом деле.

В моем представлении не было ничего круче, чем кожаные плащи, которые все носили в «Матрице». «Матрица» только вышла на экраны и была фильмом года. Я любил Нео. В душе я знал: я – Нео. Он умник. Он никуда не годен во всем, но в тайне он отчаянный супергерой. Все, в чем я нуждался, – лысый таинственный черный мужчина, который пришел бы в мою жизнь и показал мне путь. Теперь у меня был Бонгани, черный, с бритой головой, который говорил мне: «Ты можешь сделать это. Ты – тот самый». И я думал: «Да. Я знал это».