– Где подбирать думаешь? – быстро спросил Саша.

Вениамин Андреевич помолчал, мысленно оценивая своих подчиненных и сослуживцев…

– Возьму троих из охраны. Сменившихся. Съездим и…

– И в лучшем случае получим холодного Ягоду. В худшем – холодную группу захвата с товарищем Галетом во главе.

Пауза.

– Хорошо. Что ты предлагаешь?

– Берем парней Боева. Человек семь-восемь. Плюс – твои трое. Первым иду я, с Христо. Вы тихо нейтрализуете охрану, мы входим в кабинет и привлекаем внимание Ягоды простым естественным вопросом…

– Чего? Каким еще вопросом?!

– «Как пройти в библиотеку?»

– А? – Галет обалдело посмотрел на своего собеседника. Увидел смеющиеся глаза и все понял. – Шутим, да?

– Есть маленько. Кстати, пока собирается группа – нарисуй-ка мне схему помещений. И маршрут наметим…

…К зданию на Лубянке с разных сторон почти одновременно подъехали три автомобиля. Из первого – длинного и солидного «бьюика» вышли трое: подтянутый мужчина в шикарном костюме синего бостона, мальчик в защитного цвета костюмчике с пионерским галстуком на шее и молодой парень в красноармейской форме без знаков различия, но с россыпью значков на груди.

Из подъехавшего с другой стороны «паккарда» вышли пятеро сотрудников НКВД и уверенно направились к главному входу, где и столкнулись с троицей из «бьюика».

– Вы к нам? – поинтересовался один из энкавэдэшников.

Человек в бостоновом костюме широко улыбнулся и громко, так чтобы слышали часовые у входа, произнес, коверкая слова:

– Я-a! Ми искайт нашалник. Наш малтшик видей враг… еще раньше видей его фатерлянд… Дойчлянд… э-э… Германия.

На лацкане «бостонового» сверкнул значок Коминтерна, часовые превратились в слух.

– Этот вра-а-аг… он убивай коммюнист, много… – Человек в костюме посерьезнел, а мальчик опустил голову и затеребил галстук. – Товарищ, этот враг убивай его отец унд мать. Наш малтшик… мы спасай его, перевози в Советски Союз. И он здесь видей этот шеловек… не посольство, он ходит, как совет граждан. Мы хочем видей товарищ Генрих… это важное есть.

Один из энкавэдэшников вытащил из кармана гимнастерки удостоверение, небрежно махнул им перед часовыми:

– Мы проводим товарищей коминтерновцев к товарищу Ягоде. Похоже – шпионаж.

Часовой молча кивнул. Конечно, раз такое дело…

Та же сцена повторилась у дежурного, а часовые в это время уже общались с толпой коминтерновцев, вылезшей из третьего автомобиля – старенького, обшарпанного «форда». Коминтерновцы размахивали удостоверениями, бурно что-то объясняли, мешая венгерские, польские, немецкие и, кажется, даже китайские слова, но что им собственно нужно, понять было невозможно. На выручку часовым кинулись дежурные, кто-то пытался переводить, но тут же сбивался, погребенный разноязыкой лавиной. Энкавэдэшники начали постепенно закипать от непонимания, и громкость общения изрядно возросла. Все орали друг на друга, размахивали руками, пытаясь что-то объяснить и растолковать. Никто как-то и не заметил, что к группе спорящих присоединились еще какие-то сотрудники НКВД, но не вышедшие из здания, а появившиеся откуда-то со стороны.

А вошедшие в здание уже поднимались на второй этаж. Энкавэдэшники окружили коминтерновцев плотным кольцом так, что мальчика вообще было не видно, а молодой человек в военной форме среди них затерялся. Такой плотной группой они подошли к приемной наркома внудел.

Тут же четверо сотрудников НКВД, точно брызги от брошенного в лужу камня, разлетелись по помещению. В их руках появилось оружие, и все бывшие в приемной оказались на прицеле. Четверо: «бостоновый», мальчик, энкавэдэшник с холодным узким лицом и парень-красноармеец вошли в кабинет.

Генрих Григорьевич Ягода сидел за большим, покрытым кожей письменным столом. Он поднял голову на звук открывшейся двери:

– Товарищ Галет? Я вас не вызывал…

Вперед шагнул мальчишка-пионер:

– Гражданин Ягода, по распоряжению ЦК КПСС… то есть ВКП(б) вы арестованы.

Ягода приподнялся:

– Смешная шутка, мальчик. Очень смешная…

В руках пионера со значком «БГТО»[65]на груди вдруг оказались два пистолета:

– Руки держать на виду! Медленно встал, шаг назад и выходишь из-за стола. Справа!

– Товарищ Галет! – возмутился Генрих Григорьевич. – По-моему, это уже переходит все границы! Потрудитесь объяснить…

Договорить он не успел. Христо Боев – «бостонный», буквально прыгнул к столу, не перекрывая, однако, Белову директрисы стрельбы, и рывком выдрал из-за стола.

– Объясним, – прошипел Галет и ловко защелкнул на руках наркома наручники. – И ты, сука, нам все объяснишь. Объяснишь, например, как это к твоему костолому легкий карабин Токарева[66]попал. Который Хрущеву подарили… – А Боев грубо Ягоду ткнул в спину извлеченным из-под пиджака маузером. – Пшел, гнида!..

В приемной к маленькому конвою присоединились остальные чекисты. Они приняли Ягоду за плечи, затем Саша выглянул в коридор:

– Чисто! – выдохнул он. – Начали движение.

Группа чекистов и коминтерновцев вывела Ягоду и быстро потащила вдоль по длинному коридору. Одновременно Боев и второй болгарин – Мирно Спасов, громко заговорили по-болгарски, отвлекая внимание дежурного. Со стороны могло показаться, что нарком внудел идет вместе с группой товарищей, внимательно слушая их оживленный рассказ. Но Ягода не собирался сдаваться без боя…

– Помогите! Товарищи, это – банди…

Больше он ничего не успел сказать: Белов изо всех сил ударил Генриха Григорьевича стволом правого пистолета в печень. Одновременно он выстрелил в схватившегося за кобуру дежурного из пистолета в левой руке.

Звук у «Вальтера ПП», конечно, негромкий, но это все-таки выстрел. Двери трех кабинетов открылись почти синхронно:

– Что случилось?! Кто стрелял?!

Оценив обстановку, Боев тут же скомандовал:

– К машинам! Бегом! Я, Мирно и вот ты, – он указал рукой на одного из энкавэдшников, – прикрываем!

Однако Саша с этой диспозицией был не согласен, а потому приотстал и снова вернулся по лестнице наверх. И вовремя!