неподалеку от продуктового магазина. В магазин водитель не пошел, он вообще не стал выходить на улицу, а заглушил двигатель и остался в машине. Он приехал на встречу, причем появился впритык к назначенному часу, и не стал даже смотреть лежавшую на соседнем сиденье газету, а лишь покосился на часы и стал ждать. Время было девять часов пятьдесят восемь минут утра. Нормально, он приехал всего лишь на две минуты раньше назначенного срока. Ничего страшного, за две минуты шеф не накажет. А если накажет, то не строго. Все будет зависеть от настроения, в котором шеф сейчас пребывает, и от новости, которую услышит. Вряд ли она понравится. Гнилая новость, впору промолчать и не говорить. Но сообщать придется, поскольку других новостей пока нет. В смысле, нет новостей хороших. И в обозримом будущем вряд ли предвидятся.

Водитель вздохнул, не спуская взгляда с зеркала заднего вида. Шеф должен прибыть с минуты на минуту, и тоже со стороны улицы Нариманова. Конкретного места встречи он не назначил, просто назвал по телефону улицу, с какой стороны ехать, и все. Ничего, не потеряются. Уж что-что, а «ауди» шефа проглядеть невозможно. Приметная машина. Да и на дворе не ночь, улица просматривается как на ладони.

Черная «ауди», отливающая металлом и краской, не заставила себя ждать, в поле зрения водителя «девятки» иномарка появилась, когда минутная стрелка едва перевалила за цифру «двенадцать». Шеф лишний раз демонстрировал свою пунктуальность. Молодец, ничего не скажешь. С одной стороны — вроде бы мелочь, а если с другой стороны глянуть, то в их деле мелочей не бывает. А если бывают, то плохо заканчиваются и почему-то всегда перерастают в большие проблемы.

«Ауди» сверкнула боком, объехала «девятку» и замигала правым поворотом. Остановилась она метрах в ста. Водитель «девятки» выждал еще минуту и выбрался на улицу. Выпрямился во весь рост, потянулся, энергично развел руки, крутанул головой из стороны в сторону, будто разминая затекшую шею, а на самом деле оглядывая улицу, и направился к иномарке. Размять ноги. Возле «ауди» еще раз незаметно огляделся и лишь после этого взялся за ручку передней дверцы. За темными стеклами сидевших в салоне не было видно, но подошедший знал, что шеф никогда не ездит на переднем сиденье рядом с водителем, предпочитая садиться сзади. Для безопасности. Хотя, ясное дело, большой гарантии подобная осторожность не дает, ибо длинные безжалостные руки конкурентов могут достать где угодно.

В «ауди» приехали двое. Шеф и его бессменный водитель, коим был крепкий парень с белесыми бровями и такими же белесыми, словно пустыми глазами. Он же и охранник по совместительству, а если уж быть более точным, то еще и ликвидатор. Владелец «девятки» ловко и быстро брякнулся на сиденье, прикрыл дверцу и лишь потом поздоровался:

— Здравствуйте, — повернул голову назад и уважительно продублировал, — добрый день, Босс.

— Здорово, Монтана, — буркнули сзади, — хорошо бы, если добрый. Что разузнал?

Босс сидел справа, в аккурат позади нового пассажира, и тому пришлось еще больше повернуть голову, чтобы смотреть не мимо властного собеседника, а в лицо. Не в глаза, конечно, а куда-нибудь на подбородок. Или хотя бы в плечо. Кажется, еще немного, и он свернет себе шею.

— От ментовки они отъехали в половине седьмого. На джипе.

— И куда в такую рань поперлись? — не выдержал Босс. — Может, появился повод спешить? Неужели что-нибудь разнюхали?

Насчет этого Монтана ничего не знал, а вот относительно маршрута сыщиков кое-какие предположения имел.

— Во Владимирскую область они поехали. Я проводил их до самой трассы на Владимир, а потом отстал, развернул обратно. Дальше тащиться стало стремно, иначе засекли бы. Дорога пустая была, их джип и моя «девятка». Опасно.

— Как думаешь, куда именно они поехали? — нетерпеливо спросил Босс, не обратив внимания на оправдания Монтаны. — Неужели к месту гибели Хвороста?

Наивный вопрос. Куда же еще могли поехать сыщики. Не конкретно, может, на место гибели касимовского авторитета, но именно по его делу. Насчет этого можно даже не гадать. На месте трагедии искать нечего, как-никак, а прошло уже две недели, сухой погодой не баловавших. Правда, следы преступления могли быть зафиксированы владимирскими оперативниками, и вполне возможно, что Ковалев с Лешим рванули за ними. Но почему спохватились так поздно, спустя две недели? Чего ждали-выжидали? Не клеится что-то.

— К месту или не к месту, но поехали по делу Хвороста, — выговорил Монтана, — стопроцентно. Ты прав, Босс, сыскари что-то учуяли. Вишь, как в стойку встали.

Массивная пятерня Босса побарабанила по подголовнику сиденья, отдаваясь в голове Монтаны легкими толчками. Босс не замечал причиняемые соратнику неудобства и продолжал пристукивать пальцами. Похоже, выбивал из головы дельные мысли. Своеобразная манера мыслить, ничего не скажешь. Монтана незаметно отстранился от подголовника, подальше от бесцеремонных оскорбительных толчков, и в ожидании судьбоносных выводов повел головой направо, якобы наблюдая за улицей, а на самом деле приводя в нормальное состояние затекшую шею. Ничего приметного и подозрительного за стеклами «ауди» не просматривалось, улица беспокойств не вызывала, и Монтана уставился на водителя. Встретившись с холодным пустым взглядом, с которым неприятно было просто сталкиваться, не то что выдержать, снова полуобернулся к шефу. Пусть уж лучше сейчас болит шея, чем потом заболит голова. К тому же Босс размышлял уже с полминуты, пора бы прикинуть, что к чему. И Босс прикинул.

— Значит, у кого-то развязался язык! — прорычал в бешенстве и от души приложился кулаком к спинке сиденья. Хорошо, Монтана предусмотрительно отодвинул свою голову. Лишняя боль ни к чему.

Монтане показалось, что водитель сразу насторожился. Поджарые ушки крепыша жадно ловили каждое слово, доносившееся с заднего сиденья. Сейчас за рулем машины сидел не прежний и безобидный водитель, а безжалостный ликвидатор «крепыш». Теперь решение Босса относительно любого члена группировки, проявившего излишнюю разговорчивость, могло прозвучать приговором. Важный момент, а для кого-то вообще судьбоносный. Монтана выдержал паузу, не стал опережать события, не стал делать никаких выводов и, тем более, воздержался называть какие-либо имена. На имена у Босса память очень цепкая, и если он не вынесет в адрес предполагаемого стукача сурового постановления прямо сейчас, по горячим следам, то наверняка вернется к ним позже. И наверняка не с целью поблагодарить. Так что Монтана правильно сделал, выдержав паузу. Не уверен — не говори. Кто знает, может, завтра-послезавтра его имя, кем-то ненароком оброненное, принесет ему самому неразрешимые проблемы. Нет уж, в этом вопросе Босс пусть самолично предполагает и прикидывает варианты, в конце концов, братки под знамена группировки принимались не без его ведома.

— Неужели Ломоть? — предположил Босс