взамен достал юшман, доставшийся в наследство от племянника Исаака, иерихонку и эспаду-фламберг де Граммона.

Еще раз подумал и заменил фламберг на меч того же племянника. Жалко такую драгоценность… Оставим ее для парадного варианта. Еврейский меч не хуже моей эспады будет, почти такой же легкий и даже на несколько сантиметров длиннее. Клинок, правда, у основания широковатый, но… посмотрим. Поупражняюсь немного, и сразу все станет ясно.

Примерил доспех — и остался доволен. Классом защиты он, конечно, уступает готическому, но в разы удобнее и, главное, легче. К тому же он с юбкой, надежно прикрывающей ноги почти до колена. Да и надевается не в пример быстрее. Как жилет, на крючки посередине.

Иерихонка тоже и легче, и удобнее, чем салад. По крайней мере, обзор ничем не ограничивается. Наручи и поножи с кольчужными рукавами тоже имеются.

Почему я так поступил? По ряду причин.

Хочу изменить свою внешность. С утра бородку сбрею — и будет полный порядок. Доспех бастарда приметный, вполне могут и по нему опознать. А мой новый доспех, хотя и устарел немного, смотрится импозантно, дорого, да и внешность меняет радикально.

Есть еще одна причина. За несколько схваток, в которых успел поучаствовать, убедился, что «родной» доспех к моему стилю фехтования подходит мало. Мое основное преимущество — в скорости и подвижности. Буром переть и надеяться, что ответные удары не прошибут защиту, я не собираюсь. Пока, по крайней мере, масштабных битв не ожидается. Так что меняем имидж.

Закипело варево на костре. Засыпал травки и разгреб угли, убавляя жар. Еще немного — и можно будет питаться.

Теперь трофеи… Двуручник… Ну его в задницу, такую тяжесть. Пойдет Туку. Скьявонеску тоже — тяжела не в меру. Обычный полуторный меч с двумя долами, идущими от основания почти до конца клинка. Гарда причудливая: один конец перекладины загибается к рукоятке, а второй — к клинку. Так себе… Не вижу практического применения в своих руках. Шотландцу сойдет.

Шотландский палаш? Опять шотландцу, опять Туку, все-таки национальное оружие. Хотя нет… попридержу его. В ближней схватке лучше палаша не придумаешь, да и качественно его сделали. С претензией.

Так, пороемся в сумках… стоп, а арбалет?

Достал арбалет из кобуры… мать моя женщина, он не болтами, а свинцовыми пульками стреляет. Такие, кажется, шнепперами называются. Так сказать, промежуточный вариант между арбалетом и аркебузой. Красивый…

Привлекла внимание костяная накладка на прикладе… Оп! Совсем интересно: накладка повернулась на шарнире, открыв небольшой ящичек. Вытащил ящик и увидел прядь светлых женских волос, обернутую в батистовый платок с замысловатой монограммой.

М-да… Сам того не ведая, я безобразно прервал чью-то историю любви. Печально… Настроение от этого испортилось, и я решил арбалет как можно быстрее кому-нибудь продать… или вообще подарить. Грустные мысли он навеивает, сцуко, душу корябает.

В сумах нашелся стандартный походный набор, похожий на тот, что обнаружил сам у бастарда сразу после переноса. Правда, тут еще присутствовал маленький деревянный ящичек с какими-то косточками: святые мощи, скорее всего, и небольшой молитвенник в золотом окладе. Набожный виконт попался… Ладно, белье шелковое, совершенно новое — значит, забираю, верхнюю одежду тоже, а остальным пусть Тук распоряжается… арбалет тоже пока себе оставлю, благо запасная тетива, мешочек с пулями и пулелейка присутствуют. В общем, все и так мое, шотландец просто отвечать за сохранность будет.

Снял котелок с огня и потащил к Туку.

— Вставай, лежебока, хватит косить под больного.

— Как это, ваша милость, — «косить больного»? — Тук продрал глаза и с шумом втянул воздух носом.

— Это значит — притворяться. Держи тарелку и кубок. Пить сегодня будем. Много. Помянем убиенных нами, все-таки божьи души. А ты прочитай молитву, какую знаешь, за упокой душ.

— Хорошо, ваша милость… — Тук зачерпнул полную миску каши и отправил в рот. — Мм… вкушно, ваша милошть…

— Молитву сначала прочти, обжора, да погромче, я повторять буду, потом уже жрать. Экая ты, Тук, свинья все-таки…

Пробормотал молитву вслед за шотландцем. Странно, но так захотелось. Что-то подсказывало; так надо. Не знаю: возможно, это бастард во мне или что-то еще, но помолился я, и стало немного легче. Исчез груз с души… Ты смотри, так скоро и набожным стану. Причудливы воистину твои дела, Господи.

Варево оказалось на высоте, под него отлично пошел предок арманьяка. Весьма, знаете, недурственно, особенно когда бочонок показал свое дно и было уже все равно, что пить. В конце концов мы объелись и здорово захмелели.

— Вот, шотландец… скажи, — я ткнул кружкой по направлению к Туку, — ты сегодня боялся?

— Не знаю… ваша милость.

— Как это? — Я с третьей попытки наколол кончиком даги ломоть ветчины.

— Не успел, а потом уже некогда было… ик…

— Вот и я так… а теперь скажи: я, наверное, кажусь тебе странным? Только правду говори.

— Правду… скажу. Сначала казались, больно вы не похожи на местных. Теперь вижу, что вы просто умный. Грамотный. Как бы сказать, чтобы не разозлить вашу милость…

— Валяй. — Я милостиво махнул рукой.

— Два человека в вас… — выпалил Тук и испуганно посмотрел мне в лицо.

— Что, так заметно?.. — по инерции ляпнул я и поспешил исправить вопрос: — Почему ты так считаешь?

— Не знаю… — смутился Тук. — Я запутался совсем. А какая разница, ваша милость? Вы хозяин, я ваш слуга, меня все устраивает, и я благодарю Бога за то, что вы меня нашли.

— Понятно… — Я немного успокоился.

Просто я действительно знаю много неизвестного в этой эпохе, и этот факт никак не мог не бросаться в глаза. Тем более Тук постоянно находится со мной, все видит и слышит.

— Слуга, говоришь? Знаешь что, дружище… ты доказал своей службой, что достоин большего. Назначаю тебя своим эскудеро… что там в таких случаях говорят? Я что-то позабыл.

— Ваша милость! — Тук рванулся было опять целовать руки, но сдержался.

— Так