Как и всё, что она делала.

Как мы познакомились? Довольно случайно, на одной из вечеринок – я тогда был новеньким в университете, при том достаточно популярным среди студентов профессором, благодаря моим либеральным взглядам. Она тоже либералка, работающая на совсем не либеральной должности. Это нас сближает.

Цветок из шахтёрского захолустья.

Это я научил её не ненавидеть то место, в котором она родилась и тех людей, бок о бок с которыми она росла. Ненависть сжигает.

– Не буду вам мешать – сказал Дейвид.

Шагнул с тропы – и зелёнка поглотила его.

Если врать – то лучше врать ближе к правде. Я представил его фиктивным именем – но близким к истинному. Теперь, если Полина когда-то и вспомнит, – а память у неё отличная, – можно будет, в крайнем случае, просто сказать, что она неправильно запомнила его имя, память подвела. Да она и сама так подумает. Но найти по названному имени майора – она не сможет.

Я надеюсь.

– Я и не знала, что у тебя есть друзья среди военных, – задумчиво сказала Полина.

– Он бывший военный.

– Но ходит по горам с винтовкой?

– Это не настоящая, скорее всего. Знаешь, можно вышибить человека из армии, но вряд ли получится вышибить армию из человека. У него синдром и он так с ним справляется.

А вообще Полина – отличная девчонка. Она радуется тому, что есть, и не задаёт вопросов. Точнее, иногда задаёт – но никогда не усомняется в ответе и не начинает переспрашивать. Например, она принимает как должное, что либеральный профессор университета, звезда аудитории – постоянно носит при себе Глок-17, да ещё и самодельный[41]. Ей не надо объяснять, что мир опасен и что мужчина должен иметь при себе пистолет.

– Ясно. Бедняга.

– Устала?

– Тебе придётся нести меня на руках до станции.

– До станции я не донесу.

Полина нехорошо улыбнулась.

– Тогда до домика, который ниже по тропе. Донесёшь?

– А ты дрянная девчонка.

Надеюсь, она забудет. Хотелось бы надеяться…

Вашингтон, округ Колумбия

«Гувер-билдинг», главное здание ФБР.

– Два года вы читаете лекции в университете. Мы проверили – на ваших лекциях не протолкнуться, студенты активно берут ваш предмет. Тогда почему вы снова хотите вернуться на госслужбу?

– А вы не понимаете? Действительно не понимаете?

…

– Наша страна катится ко всем чертям, вот почему…

Шарлотт, Северная Каролина

Дам вам небольшой совет – если хотите оставаться, ниже уровня радаров, не носите с собой сотовый телефон и чаще меняйте машину. Я свою меняю раз в полгода минимум. Некоторые считают это блажью, но на самом деле это неплохой способ сорвать наблюдение, если оно за вами ведётся. А я ни в чем не мог быть уверен.

Этим вечером я подъехал к одному из складов, расположенных в пригородах Шарлотта, крупнейшего города Северной Каролины. Место это довольно примечательное – это дом НАСКАР, родина проповедника Билли Грэма и город, который занимает второе место в стране по капиталу банков, зарегистрированных в этом городе – после Нью-Йорка и перед Чикаго. Хотя многие за пределами Штатов – об этом городе и не слышали никогда.

Не выключая мотор, я осмотрелся. Никогда не следует терять бдительность, мы живём не в лучшее время. На противоположной стороне улицы стоял парень в чёрной флиске, он отсигналил мне фонариком сотового телефона. Все в порядке…

Перехожу улицу.

– Что тут у вас?

– Сэр, мне кажется, вам это стоит увидеть своими глазами

Боюсь даже представить, что я там увижу

Мы идём через тёмный двор, заходим в здание. Это бывший рефрижератор, владелец обанкротился, и теперь комплекс принадлежит банку. Он сдаёт его всем, кто готов платить и не задаёт вопросов. Тут торговали мясом, так что следы крови ни у кого не вызовут подозрений…

– Сэр.

– Что у нас тут?

– Два брата. Один служил в армии США.

– Как зовут?

– Билли Боб Ройнкотт и Френк Ройнкотт.

– Сирийское досье?

– Нет, сэр. Просто модель подозрительного поведения.

Интересно. Модель подозрительного поведения – это совокупность признаков и действий, по которым машина предполагает, что вы замышляете что-то недоброе. Например, купили две тонны азотных удобрений, но при этом у вас нет фермы. Сейчас, в эпоху тотальной слежки – машина видит все и даёт сигнал. Чаще всего – ФБР, но в последнее время – и нам.

– И что? Они купили азотные удобрения для своей фермы?

– Боюсь, что нет, сэр. Они купили странный набор химикатов, из которых можно изготовить боевое отравляющее вещество. А Френк Ройнкотт – служил в армии в подразделении химической и биологической защиты. Они могли сделать и разместить в городе бомбу с боевым отравляющим веществом, сэр…

Или это было средство для очистки унитазов. Но сейчас государство – в нашем лице в том числе – всегда предполагает самое худшее. Мы как то привыкли к тому, что при любой вариабельности процесса – почти всегда бывает самое худшее. Мы привыкли к плохим новостям и привыкли подозревать друг друга в самых дурных намерениях.

* * *

Френк Ройнкотт – содержался в бывшем морозильнике, с него сорвали всю одежду и приковали к стене на цепи. Если не ошибаюсь, этой форме пытки мы научились ещё в шахской тюрьме Эвиан до 1979 года[42]. Просто до 9/11[43] пытки были не просто незаконными – за них мало кто взялся бы. А сейчас – да запросто. Сейчас полно сержантов, капитанов и майоров, у которых за плечами несколько ходок за океан, и которые готовы на всё.