Перед входом в храм толпились люди. Кое-кто держал в руках свечи, но многие, подобно Дегре, заходили внутрь так же запросто, как к себе домой, видимо, это были прихожане храма.

В углу двора тоже зажгли фонари, которыми служили канделябры о трех или о шести свечах. Тогда Анжелика разглядела, что место, в котором она находится, вовсе не такое уединенное, как ей показалось в первый момент. Справа от черного хода начиналась широкая улица, по обеим сторонам которой, насколько она смогла рассмотреть, располагались лавки. Их хозяева, продавцы и продавщицы, зажигали свечи, чтобы не упустить поздних покупателей. Заинтригованная этими суетливыми приготовлениями, скучающая Анжелика подошла поближе, чтобы рассмотреть товар. Как она убедилась, здесь продавали веера, пластинки из черепахового панциря, ожерелья и безделушки из чистого золота, а не подделки и дешевую бижутерию, как в Тампле. На соседних прилавках были разложены кружева, воротнички, манжеты, жабо, и люди знающие могли поручиться за их качество. Она заметила также множество книг.

Тут ее внимание привлекла витрина одной из ближайших лавочек. На доске черного, блестящего, словно мрамор, дерева, лежала знаменитая диковина: рог единорога, которого, впрочем, никто никогда не видел. Зато надпись была видна очень отчетливо.

Рядом были и другие занятные и красивые безделушки, изящно оформленные, чтобы привлечь внимание любопытствующих: яйцо страуса, зубы крокодила, корзинки с самыми интересными и необычными травами, какие только встречаются на белом свете.

В это мгновение в глубине лавки отворилась дверь и Анжелика услышала:

— Кому-то здесь я нужен…

Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.

К ней приблизился мужчина средних лет, одетый в черное — очевидно, хозяин лавки, — и под его взглядом Анжелика внезапно почувствовала, что она не в состоянии произнести ни слова.

Он внимательно оглядел ее, потом объявил:

— Вы должны избавиться от проклятия, которое лежит на вас.

Тут появился запыхавшийся Дегре. Он ничего не сказал по поводу ее прогулки, нарушившей его запрет куда бы то ни было отлучаться, потому что стражник все время следовал за ней, хотя Анжелика этого и не заметила.

Адвокат схватил молодую женщину за руку, словно боялся, что она исчезнет, и поздоровался с владельцем странной лавочки:

— Как поживаете, мэтр Людовик? Я пока не могу вернуть вам книгу, которую вы мне дали почитать.

— Ничего! Держите ее столько, сколько сочтете необходимым. Я знаю, что вы непременно извлечете из нее пользу.

Дегре ожидал объяснений от Анжелики, но их не последовало.

Когда они направились к выходу, мэтр Людовик бросил, обращаясь к адвокату:

— Постарайтесь помочь ей… Она заслуживает жизни.

На улице шел густой снег.

— Кто этот человек? И чем он торгует? — спросила Анжелика, когда они остановились под аркой, вдали от оживленных прилавков.

— Это здешний волшебник, — отвечал адвокат, — он защищает от мелких демонов.

Анжелика едва не вскрикнула от испуга.

— Как? Не вы ли говорили, что этим занимаются только священники?

— Они противостоят самому могущественному противнику — Сатане. А простых людей смущают мелкие злые бесы, и от них помогают подобные люди… Но отчего вы дрожите?

— Оттого что вы ведете пугающие речи. Дегре, вы верите во всю эту мистику?

— Хм! Я ни во что не верю, вы же знаете. Но я отдаю должное успешной практике мэтра Людовика. Он из тех ясновидящих, необходимых каждому обществу, потому что люди всегда испытывают тягу пообщаться с потусторонним миром, который заметно влияет на нас. Упомяните в присутствии своих знакомых имя мага из Дворца из галереи Мерсьер. Вы увидите, каким почтением оно окружено. Не удивлюсь, если узнаю, что судьи, которые кичатся своим благочестием, обращаются к нему за советами. Ходят слухи, что один из его клиентов — сам канцлер Сегье, хранитель печатей.

Анжелика онемела.

— Из Дворца?! Вы хотите сказать, мы были во Дворце правосудия?

— Так оно и есть.

— Но отчего же вы меня не предупредили? Мой муж находился где-то рядом, за этими стенами, а я этого не почувствовала.

— Ошибаетесь. Он довольно далеко, совсем в другом конце этих строений. Нужно пройти весь квартал вдоль пассажа, чтобы оказаться рядом с Консьержери, где содержат заключенных. Консьержери выходит на набережную Морфондю[41].

— Стало быть, храм с витражами до неба, которую я разглядела в темноте, это Сен Шапель, где хранится шип Тернового Венца?

— Да.

— Я могла бы помолиться…

— Почему бы и нет! Молитва еще никому не вредила…

Анжелика была в полном смятении.

Внезапный вопрос человека, заговорившего с ней о проклятии, пробудил в ней воспоминание о незнакомце с горящими глазами, встреченном в Сен-Жан-де-Люзе… Боже правый! Как это было давно! Он дважды напугал ее, причем выглядел настолько странно, что Анжелика не просто не могла понять, с кем имеет дело, но даже спрашивала себя, видела ли она его на самом деле или то была лишь галлюцинация, вызванная жарой и усталостью. Но за несколько дней до отъезда из Сен-Жан-де-Люза она проходила через площадь, где конюхи, состоявшие на службе кардинала, в спешке сворачивали вышитые попоны мулов — работа, требовавшая больших физических усилий и аккуратности. Прислушавшись к их болтовне, она уловила имя таинственного незнакомца: Флегетан.

Она узнала, что то был один из самых ловких людей Фуке: конюхи уважительно отзывались о том, как он построил галеры на речке Нивелль[42]. И поговаривали, что надо опасаться его познаний в оккультизме, благодаря которым он посвящен во все дворцовые тайны. Ибо у кого при дворе нет опасных тайн? Всем хотелось заглянуть в будущее при помощи оккультных наук… Упоминали, что он занимался алхимией и предсказаниями будущего вместе с отцом сестер Манчини, который тоже достаточно искушен в этих науках, в его секретном кабинете в Лувре и во дворце самого кардинала. Манчини всегда предрекал одной из своих дочерей, Марии, раскачивая маятник над ее зодиакальной картой, что она навлечет на себя всевозможные неприятности…

Может быть, именно в тот день Анжелика заподозрила в странном незнакомце виновника поразивших их бед? Потом странный эпизод стерся из ее памяти.

И теперь то испытанное ранее ощущение вернулось к Анжелике, стоило другому человеку произнести слово «проклятие».

* * *

— Снегопад закончился, — сказал Дегре, — пойдемте.

И она пошла вместе ним по широкой улице, на которой уже была однажды с дядюшкой своего зятя Фалло, когда они ходили смотреть на строительство триумфальной арки у моста Нотр-Дам. Тогда улица Барильри, позднее названная Дворцовым бульваром, показалась ей похожей на реку, разделявшую остров на два мира. С одной стороны — собор Парижской Богоматери, с другой — Дворец правосудия со всеми своими пристройками, простирающиеся до Нового моста.