Королевская семья, Стася и звери заверили альбатроса, что обязательно посетят Кальдийское царство и праздник черепахи. А затем они посадили птицу к себе за стол, и перед ней тут же появилась мисочка с великолепной сырой рыбкой. Альбатрос принялся уплетать за обе щеки, а жители страны Курон и их гости – праздновать. Ох, какой это был пир!

Мышиный народ во главе с королём Банезием и милой Банечкой приготовили акробатическое выступление, человечки – весёлые песни и пляски. Даже сам король Курон вытанцовывал, а Жек так смешно лаял, что все смеялись до упаду. В общем, всем было хорошо. Кроме Жиролы и Ван дер Скрипкина, которые неожиданно проснулись во дворце.

Они увидели друг друга и… закричали. Король клея – от страха, ведь последнее, что он помнил, это как его милая мама стала какой-то странной, издала ужасный пронзительный рык и извергла из себя чёрную тучу. Зрелище не из приятных, и теперь Ван дер Скрипкин не мог не только смотреть на собственную мать, но даже и думать о ней! Стоит ли осуждать его за этот крик, если после всего пережитого он, проснувшись в незнакомом месте, увидел неподалёку Жиролу? Наверное, нет.

А вот чего же испугалась колдунья? Ты ни за что не догадаешься, мой юный друг. Она испугалась собственного сына и ещё своих длинных рук! Да, да, она вытянула вперёд руки, чтобы приподняться с постели – для равновесия, так было легче, и увидела, какие у неё скрюченные пальцы. А тут ещё и Ван дер Скрипкин закричал… Бедная Жирола тоже завопила что есть мочи!

На шум сбежались все-все, кто пировал во дворце. Танцоры прекратили плясать и помчались вслед за толпой, музыканты побросали скрипки и другие музыкальные инструменты и тоже понеслись вдогонку. Все они еле втиснулись в небольшую комнату, где находились ведьма с сыном. И что же они увидели? Жирола плакала, обняв своими длинными руками подушку.

Ты можешь себе представить, чтобы такая злостная колдунья ревела в три ручья? Вскоре подушка была уже насквозь мокрая, а человечки так и стояли, переминаясь с ноги на ногу и не зная, что сказать. Даже храбрые Курон, Лёшик и Стася – и те растерялись. Так бы, наверное, они и простояли там целую вечность, если бы Жирола вдруг не запела:

Старый дедушка енот,

Он со мною напоёт,

Как сладка на вкус роса,

Как пушисты облака.

Голос у ведьмы был нежный и добрый, словно принадлежал не ей. Она тихонько повернулась на спину и уставилась на толпу маленьких человечков. В глазах колдуньи притаился страх.

– Кто вы? – прошептала она. – Я ничего не помню. Помню только, как гуляла с мамой в лесу. Я пела песню и собирала ягоды. Помню, как надо мной появилась чёрная туча… А больше ничего не помню. Неужели я уже стала большая?

И она снова посмотрела на свои руки.

Тут маленькие человечки стали наперебой рассказывать ей всё-всё: какой злой и нехорошей она была, и как чуть не погубила их добрый мир, и как Стасе удалось её остановить.

Наверное, не следовало бедной испуганной Жироле это знать, ведь, услышав о своих злодеяниях, она густо покраснела и снова заплакала. Теперь она уже не утыкалась лицом в мокрую подушку, а просто ревела в три ручья. Вскоре огромная лужа образовалась под кроватью бывшей ведьмы, и человечки даже отошли назад, чтобы не намочить свои великолепные бархатные ботинки.

– Ну не надо так расстраиваться! – воскликнула Стася. – Ведь ты можешь исправиться!

– У меня ничего нет, ничего, кроме худого имени! – рыдала Жирола.

– Неправда, – сказал Лёшик. – У тебя есть сын!

– Сын? – удивилась ведьма.

И тут все перевели взгляд в противоположную сторону комнаты. Там на кровати сидел бледный, трясущийся от страха король клея. Его кошачьи волосы торчали в разные стороны, куртка была без одного рукава, словом, выглядел он жалко. Ван дер Скрипкин схватил одеяло за угол и попытался укрыться с головой, но то, как назло, не поддавалось – по всей видимости, потому, что король клея сидел на нём.

– П…пожалуйста, – пропищал он, увидев, что всё же привлёк к себе всеобщее внимание. – Н…не оставляйте меня с ней одного. Я её боюсь! П…пожалуйста, мне так страшно.

– Чего же ты боишься? – удивился Курон. – Ведь раньше она была злой и жестокой, и ты легко с ней ладил. А теперь она добрая и беззащитная, а ты вдруг её испугался.

– Но я не умею общаться с добром! – чуть не плакал Ван дер Скрипкин. – Я привык к плохому! И потом… мои опыты… они всегда были нужны злым существам.

– Но ты же можешь теперь помогать добрым людям своими открытиями! – воскликнула Ванери.

– Но… как? – удивился король клея.

В ответ Стася загадочно улыбнулась и сказала:

– Кажется, я знаю как! Моему папе Лариону как раз требуются такие гениальные помощники, ведь он работает астронавтом. Ой! – девочка вдруг испугалась. – Я совсем забыла о папе и маме! Они, наверное, там сходят с ума оттого, что я пропала!

– Не волнуйся, я об этом уже позаботилась, – с улыбкой ответила Банечка.

И что же такого сделала Банечка? Ты, наверное, помнишь, мой юный друг, что у Стаси и Лёшика был ещё один замечательный помощник – маленькая мышка Банечка в розовом передничке с большим карманом, всегда доверху забитым хрустящими орешками и хлебными крошками.

Раньше Банечка жила в мире больших людей, а точнее, в подвале дома семьи Флёров. Она, как и все мыши, прокрадывалась на кухню и собирала с пола крошки, а затем прятала их в надёжных местах – вот такой запасливой была Банечка. Потом она познакомилась с Лёшиком и остальными зверями, и, к её удивлению и радости, ленивый кот Мурзик не захотел полакомиться мышатиной. Так Банечка обрела друзей и участвовала с ними в их первых приключениях. Но однажды она встретилась с мышиным королём острова Страха – храбрым и отважным Банезием Четвёртым. Настоящий красавец с экстравагантной внешностью – ярко-красная шёрстка и остренькая мордочка, король настолько покорил Банечку, что она с радостью согласилась выйти за него замуж. С тех пор мышка жила в подземном мире острова Страха, но иногда навещала Стасю, ведь мыши страны Курон тоже могут перемещаться из одного мира в другой. Банечка настолько хорошо знала дорогу, что могла найти дом Флёров с закрытыми глазами. Поэтому, когда она узнала о том, что бедная Анастасия застряла на острове Страха, в голову мышке тут же пришла мысль: а не предупредить ли её родителей?

С Ларионом и Лорой Флёр Банечка была хорошо знакома, вот только было одно НО: они не понимали языка зверей. Поэтому и мышка не могла придумать: как именно их предупредить-то?

Эх, если бы Банечка не торопилась, то попросила бы Стасю написать записку для родителей и отнесла бы её им, но мышка, как и Карлуша, на этот раз решила справиться сама, чтобы доказать, что и она кое-что умеет. Вот и не стала она ничего говорить девочке.

Эти события происходили ещё тогда, когда царь Курон и принц Лёшик отправились на битву с Жиролой, а Стася без дела слонялась по королевскому дворцу. Поздно вечером, чтобы её никто не видел, Банечка выбежала в поле – в то самое, откуда можно было попасть в мир больших людей. Она прошептала волшебные слова и сразу почувствовала себя ужасной крохой. Трава вокруг стала ещё выше, деревья на глазах превратились в великанов, а неподалёку вырос ветхий покосившийся дом – в нём когда-то жила ведьма. От такого величия всего окружающего у мышки закружилась голова, и она на минуту присела, но тут же вспомнила, что дела не терпят промедления, тем более на острове Страха её ждёт супруг. И Банечка помчалась, изо всех сил перебирая лапками. Правда, пробежала она совсем немного, потому что вскоре наткнулась на что-то, споткнулась и упала.