Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От бессильной ярости женщина сжала руки, на миг прикрыв глаза. Нужно было успокоиться.
– Ай, чего такая красивая и такая грустная?
Мужской голос вынудил ее встрепенуться, испытать мгновенное желание придушить его обладателя. Порой жизнерадостность кшерхов доводила ее до обострения маниакальных наклонностей.
– Ай не… – вскинув голову, Барс запнулась, мгновенно поднявшись с места. – …так уж ты и бесишь.
В мгновение оказавшись рядом с кшерхом, женщина просто забрала у него свою сумку. Это уже было лучше. Впрочем, стоило ее открыть, Барс и вовсе улыбнулась. Ни одной склянки не разбилось.
– Дуйте с Лейви обратно – соорудите носилки. Котяре нельзя обращаться, а мальчонка едва ли очнется. Быстро!
Дважды повторять не пришлось. Пока Анна колдовала над Тардом, а Хиталь занималась Ошером, Лейви отправили на ограду. Огонь остановился, не перекидываясь на два ближайших дома и рано или поздно в этот проход могли сунуться кошары.
Что пустить на носилки долго не думали: пригодились плащи и сабля Шарриаша, сталь которой прекрасно справилась с оградой, вырубив четыре длинных жерди.
– Эх, видел бы Тукар – уши б оторвал, – протянул Грегуар, принимая последнюю жердь.
Хмыкнув, Шарриаш только иронично приподнял бровь.
– Ну ведь не видит. И не узнает, – заметил змей, принявшись повязывать между жердей плащ.
– Быстрее! – прерывая разговор, поторопила их Рамина, чувствуя нарастающую тревогу.
– Маак! – воскликнула Лейви, первой заметив приближение кшерха.
– Отлично, – пробормотала Рамина.
Впрочем, радовалась Воля рано. Вести Маака совсем не радовали. Кошары оказались не самым пугливым народом и несколько десятков особенно храбрых уже повернули к площади. А значит – перекрыли единственную улицу, по которой они могли улизнуть.
– Пойдем прямо, – прерывая разгоревшийся было спор, как лучше отступать, четко произнесла подошедшая Барс.
– Не пробьемся, – мрачно буркнул Маак, смерив ее недовольным взглядом.
– Не пробьемся, – охотно согласилась она, откупоривая какую-то бутылочку. – Всем по глотку.
Ничего больше не объясняя, страж передала бутылочку Рамине. Помрачнев, Воля все же отпила и передала бутылочку дальше. Причин не верить Анне у нее не было, пусть пока ее действия и казались безумием.
Впрочем, если кто-то из кшерхов и надеялся, что рыжая что-то объяснит позже – зря. Больше Барс не произнесла ни слова и не помогла ничем. Лишь со стороны наблюдала, как через ограду сначала переносят Ошера, а после и Тарда.
– Это безумие, – мрачно заключил Грегуар, поднимая носилки с раненным принцем.
– У нас нет другого выбора, – спокойно заметила Хиталь, вместе с Лейви, поддерживая носилки с другой стороны.
– У нас нет мозгов, – мрачно бросил Маак, что нес с Шарриашем Тарда.
– Тихо! – прерывая их, резко бросила Рамина, шедшая последней.
Через треск горящих домов, уже можно было различить приближающиеся голоса кошар. Не особенно дружелюбные голоса.
Разговоры между кшерхами затихли. С каждым шагом возрастало напряжение. Идти навстречу верной гибели без какого-либо плана с надеждой только на босоногую оборванку было… Странно.
Спокойной оставалась только Рамина. Нельзя назвать другом человека, в котором сомневаешься. Это может быть знакомый, временный спутник, но не друг. Особенно для кшерхов, что духовное родство ценили так же высоко, как и кровное.
– Ай паскудство… – на выдохе пробормотал Грегуар, невольно напрягшись.
Объятые пламенем дома остались позади, впереди же протянулась багровая дорога, над которой все еще вилось облако пыли. И из этого облака уже показались первые кошары. Воины, которых сперва можно было принять за сказочных чудовищ из-за шкур, в которые они были обряжены.
– Тихо! – замедляя шаг, подала голос уже Анна.
В конце концов вовсе остановившись, Барс размяла в руках пучок сухой травы, что перематывала нитью по дороге. Не обращая внимания на воинственный крик кошар, она сосредоточилась на пучке, сжав его в ладонях и что-то быстро зашептала, не двигаясь с места, пока трава не задымилась.
Едва заметно усмехнувшись, женщина вскинула голову, пронзительно свистнув. В то же мгновение в спины кшерхов ударил резкий порыв ветра, принося пыль и едкий запах гари.
Но не только беглецы пострадали. Первые из кошар споткнулись, замедляя шаг, некоторые согнулись пополам в приступе кашля, но те, кто был покрепче только оттолкнул их с дороги.
Им гарь была нипочем. Вот только и они теперь были кшерхам нипочем.
Не прекращая улыбаться, Анна вдруг вскинула дымящийся пучок над головой.
– Именем Коша, дайте дорогу его посланникам!
Едва отдышавшись после дыма, Маак снова поперхнулся, обернувшись к Рамине.
– Она сумасшедшая…
– Не она, – пораженно поправил его Шарриаш.
Замершие было кошары, медленно расступились. Даже те, кто не смог подняться после приступа кашля, отползли с дороги.
Медленно осмотревшись, не опуская руки, Анна ухмыльнулась.
– Посланники, вперед, – не оборачиваясь, скомандовала она, первой шагая к кошарам.
Замершие, странно сгорбленные, точно звери, кошары провожали кшерхов взглядами. Кто-то даже благоговейно опустился на колени, простирая к ним руки и от этого зрелища по коже пробирал мороз. От вида одурманенных людей, покрытых багровой пылью и сверкания стальных когтей, закрепленных на этих просящих руках.
Глава 13. Искажение реальности принца-изгнанника
Большая ярмарка, что длилась почти половину дня, завершилась. С площади исчезли торговцы, больше не было слышно шума толпы и криков зазывал. Все то, что так долго раздражало Матаана наконец-то исчезло, на площадь вернулся порядок. Казалось бы, это должно было обрадовать, но верховный жнец с удивлением ощутил досаду.
Этот шум и суета внизу хоть немного да отвлекали. Простаивая от первого колокола до последнего у окна, жнец убивал время тем, что рассматривал людей внизу. Рассеянно скользил взглядом по серым одеждам простонародья, едва цеплял бардовые одежды ремесленников и провожал взглядом аристократов.
Среди последних у него было немало знакомых и союзников. Впрочем, ключевым оставалось слово «было». После того как жнец, пусть и неофициально, но стал заключенным в замке, от него отвернулись все. За то время, что он провел в этой комнате, единственной вестью, которую он получил, оставалось письмо от Нагса. Впрочем, после этой короткой, обнадеживающей весточки последовала тишина.
Долгая, изнуряющая и безнадежная тишина.
И вот эта тишина, с окончанием ярмарки, стала почти полной, что еще больше угнетало деятельную натуру жнеца. Не в силах больше сдерживаться, он поднялся с места и несколько раз прошелся по комнате.
Достаточно просторной гостевой комнате, каких в замке было сотни. Не самая ужасная, но все же темница.
Еще несколько раз пройдясь по