К плечу сатира была приклеплена записка:

«Дорогой Торн.

Я попыталась сделать из этой комнаты обитель неукротимых страстей. Возможно, это вдохновит тебя на новые великие свершения.

Индия».

Торн фыркнул, но снял записочку и сунул в карман. Он хранил все ее письма до единого, ведь это было так внове для него – переписываться с женщиной…

Гостевые комнаты располагались в противоположном крыле. Ни один уважающий себя человек просто не мог в этот час находиться еще в постели, поэтому Торн принял решение разбудить Индию. Нетрудно было отыскать ее комнату – даже за дверью ощущался слабый аромат ее духов.

Сквозь занавески сочился утренний свет, и Торн увидел, что постель укрыта пологом из прозрачного янтарного шелка, сквозь который просматривались очертания тела спящей. Отдернув полог, Торн испытал странное чувство: словно он собирается пробудить Спящую красавицу, очарованную принцессу из той самой книжки, что Индия купила для Роуз…

Индия свернулась калачиком, ее лунные волосы разметались по подушке. Она выглядела во сне поразительно милой и нежной – и все равно была сногсшибательно привлекательна: яркие, почти рубиновые губы, обворожительная родинка. Именно эта родинка привлекала мужские взгляды к ее нижней губе и заставляла работать мужское воображение…

Непостижимо, но сейчас, глядя на спящую Индию, он вспоминал те времена, когда был еще «жаворонком сточных канав», когда в его жизни не появился еще герцог Вилльерз и не объявил себя его отцом. Никогда прежде он не видел женщины с такой нежной кожей, цветом напоминающей внутреннюю сторону цветочного лепестка.

Он не представлял даже, что такие женщины есть на свете. Будучи дочерью маркиза, Индия была полной его противоположностью и имела все то, чего у него, Торна, не будет никогда. И эта привилегия высокородности видна была во всем – и в абрисе тела, и в чертах лица.

Ощутив внезапный приступ раздражения, Торн уселся прямо на постель, рассчитывая, что Индия проснется сама. Но она лишь разомкнула рубиновые губы, что-то недовольно пробормотала, закинула руку за голову и вновь спокойно задышала во сне.

Однажды, когда Торн был еще мальчишкой, выдался морозный денек, даже пошел снег – и он увидел девочку в теплом шерстяном пальтишке. Мама девочки протянула руку дочери: «Пойдем, милая!» Девочка тогда даже не заметила уличного оборвыша, она так и ушла, унося с собой любовь, которой он никогда не знал…

Ничего странного не было в том, что сейчас, сидя подле Индии, Торн ощущал себя маленьким оборванцем. Ведь у нее все это было: деньги, великосветский лоск, любовь, защита…

Протянув руку, Торн схватил ее за плечо и бесцеремонно потряс.

Глаза Индии приоткрылись и… устремились прямиком ему в промежность. Вид у нее был такой томный, словно она занималась любовью много часов подряд, всю ночь напролет, и жаждала продолжения.

Она выглядела так, словно…

Индия окончательно открыла глаза и села в постели. Ладонь Торна зажала ей рот.

– Прошу тебя, только не вздумай орать! Видит бог, ни мне, ни тебе совсем не нужно, чтобы ты оказалась скомпрометированной. Ведь я никогда не женюсь на женщине только потому, что этого требует общественная мораль.

Голос его звучал неожиданно грубо. Торн убрал руку.

Из глаз Индии исчезло томное полусонное выражение – Торн на мгновение ощутил горькое сожаление. Теперь эти глаза метали молнии.

– Какого черта ты тут делаешь? – прошипела она. – Неужели ты посмел подумать, что раз нанял меня, то имеешь право на интимные услуги?

И она зашарила рукой где-то у себя за спиной.

Торн рассвирепел окончательно:

– Так ты считаешь, что я сюда за этим приперся?

– Полагаешь, ты первый? – рявкнула Индия. Она вскинула руку, и Торн присвистнул: в этой нежной ручке она сжимала увесистую дубинку, обернутую фланелевым лоскутом в миленький цветочек. – Тронь меня еще раз – и тресну!

– Что за дьявольщина? С чем это ты спишь?

– Это кусок железного прута, которым я огрею тебя по твоей дурацкой башке, если ты немедленно не уберешься с моей кровати и не выйдешь вон из моей спальни!

– То есть ты хочешь сказать, что другие мужчины смели врываться в твою спальню? Домогаться тебя? Ты это имеешь в виду, Индия? – Глаза их встретились, Торн вырвал у девушки оружие и взвесил на ладони. – Ну, этим много не навоюешь. Этим не остановить мужчину, одержимого истинной страстью…

– Ну, до сих пор у меня получалось, – с гордостью отвечала Индия.

– Кто? – Голос Торна звучал как рычание дикого зверя. – Кто посмел?

– Ну, он получил по заслугам.

– Кто это был?

– Не твоего ума дело! – Она подхватила руками свои волшебные волосы и закинула их за спину. – Ну а теперь выметайся!

Склонившись над ней, Торн прорычал ей прямо в лицо:

– Индия, кто осмелился войти к тебе в спальню и напугать тебя?

– Вы имеете в виду, кроме вас, мистер Дотри? – возмутилась Индия, но все же ответила: – Сэр Майкл Филлипс. И получил в ухо дубинкой. – Она улыбнулась, и глаза ее засияли. – А на следующий день он жаловался, что стал худо слышать и не может петь в унисон!

Торн едва вновь не зарычал в полный голос. Ну попадись ему этот Филлипс – как пить дать запоет партию кастрата! Но Индии было вовсе не обязательно сообщать об этом…

– Это тот Филлипс, у которого дом на Портер-сквер? Учился в Оксфорде? Малый с дурацкой бороденкой на полподбородка?

– Да, – созналась Индия, сражаясь с волосами. – Мы с Аделаидой навещали его матушку, которая слегла с инфлюэнцей. Ну а когда она была уже вне опасности, ее сынок возомнил, что я и о нем обязана позаботиться.

– А кто-нибудь еще осмеливался?

Индия сурово нахмурилась, и Торн спросил по-иному:

– А где ты почерпнула идею с железным прутом, Индия?

– Моя крестная всегда кладет такой под подушку, когда путешествует. В гостинице, к примеру. Женщина всегда должна быть во всеоружии.

…Если рядом с женщиной не спит мужчина, то вместо него с ней непременно должен быть железный прут! На самом деле вовсе не самая худшая идея. Пожалуй, Торн мог бы… мог бы выпускать дубинки именно для этих целей…

– О чем ты так крепко призадумался? – подозрительно прищурилась Индия.

– О том, чтобы выпускать дубинки специально для леди, для их самозащиты, – честно сознался Торн. – У меня на фабрике легко можно наладить их производство. На них пойдут отходы металла, лом… а рукоятка будет удобной – как раз для тонких дамских пальчиков.

Индия с секунду молча глядела на него и вдруг разразилась хохотом.

– Так-то ты сколотил свои баснословные миллионы?

Боже, как она была великолепна! Как опасна! И Торн с усилием вспомнил, для чего на самом деле вломился в ее спальню.