Вся прелесть и ценность девушки по имени Лалил заключалась вовсе не в синих очах и веснушках, как могло показаться со стороны, а в умении молчать, когда ее ни о чем не спрашивают. Каким-то божественным чудом она умудрялась часами спокойно сидеть в кабинете сыщика, курить и, пока Гриф возился с восковыми пластинками и цинковыми белилами, не проронить ни словечка. Возможно, Лалил забавляли все эти странные манипуляции с кусочками сплющенного свинца, но не исключено, что она интересовалась происходящим не меньше самого Грифа Деврая. Ну и пусть она была потомственной шлюхой, ну и пусть у нее отродясь никаких документов не водилось, а фамилия отсутствовала, но зато Лалил умела любить и прощать, что в понимании Грифа приравнивалось к наивысшей добродетели. Любила и прощала его мелкие слабости вроде запоев и приступов мизантропии в промежутках между ними.

Сыщик долго и сосредоточенно изучал полученные доказательства с помощью сложной конструкции из увеличительных линз, что-то перерисовывал в альбом, а девушка терпеливо ждала, когда любовник соизволит поделиться впечатлениями. И дождалась.

Гриф удовлетворенно откинулся в кресле, сладко потягиваясь и зевая, а потом лукаво подмигнул Лалил, подавая сигнал к началу подробных расспросов.

– Что же ты узнал? – спросила она, деловито отложив в сторону тонкую дамскую сигару.

То была своеобразная игра в «любознательную ученицу» и «мудрого наставника», позволявшая девушке удовлетворить свое любопытство, а сыщику – разложить, как говорится, по полочкам все собранные доказательства, дабы сделать выводы.

– Например, что у каждого из убийц было по револьверу.

– Почему ты так решил?

К слову, Диврая нисколько не смущала ее вульгарная манера говорить всем подряд «ты».

– Потому что пули выпущены из двух разных револьверов, – терпеливо пояснил он. – Пуля, проходя по стволу, слегка изменяет свою форму, немного сплющиваясь, и под давлением пороховых газов вступает в нарезы. Тут часть свинца соскабливается нарезами, вследствие чего на ней образуются желобки соответственно выпуклым частям нарезов. И точно так же, как нет двух людей с одинаковыми отпечатками пальцев, так и не найдешь двух одинаковых бороздок от нарезов. А теперь смотри…

Он показал свои зарисовки со слепков с пули. Два из них совпадали, третий отличался.

– Скольдиама убили двумя выстрелами – вот пожалуйста, эти пули перед тобой, у них полностью совпадают желобки. А в Гериша стреляли один раз. Но из другого револьвера. И если я найду этот револьвер и сравню…

– Согласна. Это будет доказательство, – кивнула девушка. – Что еще?

– Следующая улика подтверждает мнение магов, что один из убийц – женщина.

– Какая же?

– А такая! На месте преступления я нашел два длинных темно-шатенистых волоса. Они зацепились за древесную кору. Учти также тот факт, что у парней были штаны расстегнуты.

– Хотели снасильничать кого-то, – догадалась Лалил. – И получили по заслугам.

– О! Ты не любишь колдунов? – делано округлил глаза Гриф.

– А то! Терпеть ненавижу!

Девушке довелось пару раз близко познакомиться с любвеобильными магами, чтобы преисполниться впечатлениями. Шлюхи, конечно, не слишком переборчивы в выборе, с кем спать, но они тоже живые люди, а не бесчувственные твари, как порой кажется иным обладателям чародейского дара и тугого кошелька.

– Так вот, милая моя крошка, я тут поездил по окрестностям, разговорил знакомых полицейских, задал пару-тройку наводящих вопросов и выяснил одну интересную деталь…

Ради этой самой детали кое-кого пришлось подпоить, а где-то приложить ухо к щелке в дверях, а кому-то пришлось дать на лапу, но оно того стоило.

– Столичные коллеги наших друзей из Хоквара весьма озабочены поиском некоей Фэймрил Бран Эрмаад из Сангарры. Тебе ни о чем не говорит это имя?

– Не-а, – пожала плечами барышня.

– А мне говорит. Был такой столичный маг – Уэн Эрмаад, тоже выпускник Академии, приезжал как-то в гости к Эарлотту. Крайне любопытная личность и редкая, даже по меркам Хоквара, сволочь. Сия Фэймрил доводится ему супругой. Интересно, правда?

Лалил забавно поморщила тонкий носик и решилась уточнить:

– Ее ищут только маги или еще и полиция?

– Вот! – обрадовался сыщик. – В самый корень глядишь, детка. И сдается мне…

Гриф задумался, прервав фразу на полуслове, но, против ожидания, Лалил не собиралась продолжать расспросы. Она лучше всех знала золотую истину «Меньше знаешь – крепче спишь». Если сыщик промолчит, то сделает это исключительно для того, чтобы впоследствии не навлечь на голову любовницы крупные неприятности. Она – девушка простая, зачем ей чужая беда? Зачем ей знать о том, о чем шепчутся меж собой зловредные маги? Гриф – взрослый, Гриф – умный, он разберется сам.

– Словом, я на пару деньков уеду из города, – молвил Деврай после получасового созерцания осеннего пейзажа за окном.

И ничего хорошего там он не увидел, судя по всему. Только полуголые, мокрые от дождя ветки, серое низкое небо и кирпичная стена соседского дома, чрезвычайно похожая на подлинный лик судьбы: твердая кладка одинаковых дней-кирпичей, скрепленных раствором предопределенностей, и если случаются какие перемены – то лишь уродливые трещины невзгод. Вот как, скажите, тут не напиться?

– Денег оставь.

– Разумеется, дорогая, – ласково улыбнулся Гриф. – А ты веди себя хорошо, договорились?

– Ты ж меня знаешь, котик. Я буду паинькой, – мурлыкнула девушка.

Какой-нибудь другой барышне бывший рейнджер не поверил бы, но только не Лалил. Да – чувство стыда ей совершенно чуждо, да – она не знакома с хорошими манерами, но у юной содержанки имелся замечательный дар – она исступленно хотела учиться. Когда Гриф спрашивал у искусной и весьма опытной, невзирая на юный возраст, проститутки, чего бы ей хотелось в подарок, он имел в виду конфеты или отрез на платье. Ответ «Научи меня читать, солдатик» потряс циничного дядьку до глубины души.

Так что переживать не о чем, пока Гриф Деврай будет в отъезде, Лалил запасется небольшим мешком сластей, обложится книгами и станет поглощать то и другое с одинаковой жадностью. Все подряд будет читать – любовные романы, жизнеописания путешественников, королей и ученых, энциклопедии и справочники, дневники знаменитых куртизанок и детские сказки.

Холодные, буро-зеленого цвета воды Аверна и могучее ровное течение столетиями завораживали коренных обитателей его берегов и любознательных чужестранцев. Люди приходили сюда, влекомые богатствами великой реки, ее рыбными косяками и пышными пойменными лугами, и оставались навеки, прорастая корнями поколений в жирную почву. Из века в век они строили здесь свои крепости и замки, они смешивали свою красную теплую кровь с ледяными и мутными волнами Аверна. Кто вспоминает теперь, что прекрасный Эарфирен семьсот лет назад был всего лишь поселением рыбаков, но зеленые и коричневые полосы и поныне сплетаются на государственном флаге Империи Эльлор в хитрый узор, свидетельствуя, откуда началось величие ее народа. От этих исполненных печали в осеннюю пору берегов, откуда же еще?