И никто не видит, как циркачи потихоньку убирают скамейки, сматывают веревки и собирают прочий реквизит, готовясь к переезду на новое место. Что за жизнь!

— Снимаемся в четыре утра! Будьте готовы! — кричит управляющий вслед акробатам, ковбоям и индейцам, которые устало бредут к своим фургонам, намереваясь подремать несколько часов перед выездом.

А городские мальчишки не расходятся. Они долго будут шнырять по опустевшему лагерю, вдыхать запах горячего кофе и жареного бекона и возбужденно тыкать пальцем в девицу, которая еще час назад лихо скакала верхом в обсыпанном блесками трико, а теперь стоит у дверей фургона — удивительно обычная, с кружкой крепкого портера в руках.

А под утро, когда все мальчишки Берика будут сладко спать и видеть во сне Дикий Запад — куда более убедительный и реальный, нежели в голливудских фильмах, — в этот самый час длинная цепочка раскрашенных фургонов потянется прочь из города.

— Конечно, жизнь у нас нелегкая, — говорил вождь сиу с сильным кентским акцентом, — но разрази меня гром, коли я соглашусь сменять ее на что-нибудь другое. Мы уж привыкли… Если приходится задержаться в одном месте на три дня, так мы начинаем с ума сходить.

И я подумал: таковы они все, циркачи! Жизнь их навечно связана с длинным раскрашенным караваном, который медленно путешествует по сельской Англии и предлагает простодушной, неискушенной публике частичку заморской романтики.

4

Маленький островок Линдисфарн, который еще называют Холи-айленд, лежит неподалеку от Нортумберлендского побережья, в трех милях к югу от Берика.

В хорошую погоду солнечный свет ослепительно сияет на песчаных пляжах Линдисфарна — так что, если смотреть на него с берега, остров кажется золотым кораблем, вставшим на якорь недалеко от берега. В часы прилива этот клочок суши отрезан от Англии. Но когда вода спадает, вы можете добраться туда на любом транспорте, способном проделать трехмильное путешествие по мокрой и скользкой песчаной косе.

Вот и я пришел на берег, чтобы отправиться на Линдисфарн. В ожидании обещанного автомобиля я испытывал двойственные чувства. С одной стороны, я радовался, поскольку давно уже мечтал попасть на остров. Но, с другой стороны, меня одолевала грусть, ибо всегда грустно расставаться с мечтой.

Даже сейчас, глядя на далекий остров святого Кутберта — невысокий, сияющий, с шапкой облаков, нависших над ним, — я почти наверняка знал, что буду разочарован. Ни одно, даже самое волшебное место, не сможет оправдать такое имя. Линдисфарн! Для меня оно является воплощением чистой романтики. Пожалуй, во всей Англии только Тинтагель может претендовать на такой же титул. Название острова отзывается в сердце сладчайшей музыкой. Лин-дис-фарн! В самом звучании этого имени мне слышатся крики морских птиц и нескончаемый шум волн… и еще нечто такое, что находится за гранью наших обычных переживаний.

Прищурившись на ярком солнце, я смотрел на обширные песчаные пространства, испещренные миллионами пятнышек морской плесени, сверкающие от золотых лучей. Издали казалось, что они вибрируют и колеблются, дышат, словно живые. Потом я разглядел, что впечатление это возникает из-за многочисленных птиц — стаи чаек, куликов, моевок и песочников летали в воздухе или же стояли в лужицах морской воды, деловито выискивая себе пропитание. Вдоль песчаной отмели тянулась цепочка деревянных столбиков — вехи эти отмечали дорогу к острову. Меж ними, на равных расстояниях, были установлены странные тумбы, напоминавшие невысокие башенки. Как мне объяснили, это укрытие для тех, кто силой обстоятельств окажется застигнутым приливной волной.

Вдалеке я увидел темное пятно, которое медленно двигалось в мою сторону. Ага, тот самый транспорт, который должен доставить меня на Холи-айленд!

Я сидел меж песчаных дюн и мечтал, чтобы он не появлялся как можно дольше…

Холи-айленд! Это одно из самых священных мест в Англии. Тринадцать столетий назад, когда весь север страны представлял собой дикий, языческий край, сюда явилась горстка кельтских монахов с Айоны. Они избрали Линдисфарн, поскольку остров выглядел суровым, пустынным, а следовательно, идеально годился для их целей, в которые входило умерщвление плоти и усмирение простых человеческих желаний. (Должен сказать, что он и сегодня выглядит точно так же.) Здесь, посреди холодных британских волн, они создали обитель по образцу фиванской. В результате Линдисфарн превратился в Святой остров. Как я уже рассказывал выше, саксонский король прислал сюда своих послов. И эти гордые мужи преклонили колени на золотых песках Линдисфарна и смиренно просили святого Кутберта принять епископский посох, а с ним и всю епархию. Тогда, на заре христианской эры, на острове Холи-айленд творились чудеса. Именно отсюда, с голой морской скалы, любовь, заповеданная Господом нашим, шагнула в языческий мир и вскоре завоевала весь английский Север…

Движущееся пятно тем временем приблизилось вплотную и обернулось автомобилем марки «форд». О Боже, все оказалось еще хуже, чем я ожидал! Грубая, дребезжащая машина ржаво-красного цвета, с заляпанным бампером затормозила, и я поднялся ей навстречу. За рулем сидела молодая голубоглазая девушка. Когда она заговорила, я уловил в ее речи легкий шотландский акцент.

Деваться было некуда. Я сел в машину, и мы поплюхали по лужам в сторону Линдисфарна.

Прошедшие века не сильно изменили облик Холи-айленда. Здесь по-прежнему царит одиночество и тишина, нарушаемая лишь птичьими криками да неумолчным шумом прибоя.

На острове стоят маленькие каменные домики, в которых проживают около сотни рыбаков. Мужчины все, как на подбор, крепкие, краснолицые. Женщины тоже высокие и мускулистые, некоторые из них поражают своей красотой и грацией. И все они живут в мире и согласии, напоминая членов одной большой, дружной семьи. Необыкновенная сердечность в обращении выгодно отличает местных жителей от прочих обитателей уединенных островков. Меня уверяли, что на Холи-айленде нет места обычным человеческим порокам, и теперь я в это верю.

— Какая полиция? — переспросил меня хозяин крошечной гостиницы. — Нам не нужна полиция. В начале лета, когда начинается наплыв туристов, к нам с большой земли присылают одного констебля. А других полицейских у нас не бывает.

Все разговоры на острове так или иначе крутятся вокруг морской тематики: приливы и отливы, рыба, спасательные шлюпки и нечастые путешествия на какой-нибудь из Фарнских островов — вот, что занимает жителей Холи-айленда. Фарнские острова — крошечные безлюдные участки суши, где безраздельно царят птицы и тюлени. Ну и, конечно, здесь много говорят о святом Кутберте. Легенды об этом святом отшельнике по-прежнему в ходу на острове.

— Знаете, когда уставал от монастырской жизни, — рассказывал старый рыбак, исполнявший роль звонаря при местной церкви, — он обычно удалялся вон на тот островок, где ничто не мешало его молитвам. Говорят, будто в прежние времена туда вел подземный ход — прямо от аббатства до острова. И я в это верю, потому что, помнится, мой дед рассказывал, как однажды он разыскал такой ход и шел по нему до тех пор, пока свеча не погасла…