там уже все заделали, как будто двери и не было никогда. Но теперь все было просто, узкий длинный коридор внизу, освещенный тусклым светом люминесцентных ламп, привел к сейфовой двери, и дополнительно я уловила защиту магией. Дед открыл дверь, и, щелкнув выключателем, предложил мне войти. Небольшая пустая комната, которую освещает тусклый холодный свет, холодно, стены в стеллажах, посреди комнаты небольшой стол и стул, все.

— Я натолкнулся на удивительный манускрипт, когда-то я много о нем слышал и даже представить не мог, что такое есть в нашей семье, — стал рассказывать Дед, увлеченно размахивая руками. — Ты ведь понимаешь, что об этом нельзя никому рассказывать.

Кто бы спорил, к такому с пеленок приучают, но я сказала просто, — Клянусь Луной, никому не рассказывать о семейных сокровищах, без твоего прямого согласия. — К тому же в моей голове ментальный блок, взломать меня невозможно, только убить.

Дед обалдел, — ты серьезно, такое бывает?

— Да, — ответила я просто, — когда, мне разрешили, жить отдельно от Чудной деревни. — То позаботились, что бы, я не могла, ничего рассказать, — это обязательное правило для всех.

— Как у вас строго, то, — не ожидал Дед, — думаю, что вам есть что скрывать. — Так вот о книге, хочу тебе ее просто показать, найти бы еще того, кто бы ее смог перевести, — и он протянул мне фолиант.

Мне редко доводилось держать старинные книги в руках, часто я пользовалась в Чудной деревне копиями на ксероксе. Такие книги берегли, хранили в особых условиях, как в этой комнате, где сухо и прохладно, и температура воздуха всегда одна. Я приняла в руки тяжеленный огромный фолиант и даже присела от его тяжести, кхекнула и осторожно положила его на стол. И так же осторожно, почти не дыша, проведя пальцем по обложке, открыла первую страницу. Книга была неожиданно теплой и мягкой на ощупь, страницы какие-то странные, вроде тонкие и твердые, но это не бумага или пергамент, неужели кожа и чья…

Дед подтвердил мою догадку, — как только я увидел эту книгу, срезал кусочек и отдал на экспертизу, — заговорил он торопливо. — Человеческая кожа в сложной обработке, мои специалисты определить не смогли, ничем она обработана, ни сколько ей лет. — Я про такие вещи только слышал, даже сам не верил, что они существуют, вернее сохранились.

Дед нервничал, что уже меня пугало, привыкла к тому, что он всегда невозмутим и спокоен, значит книга, точно уникальна, раз он так вокруг нее скачет.

Книга была исчерчена рунами, оочень знакомыми, теми, которым меня обучала Анна Леонидовна, но вроде я их так и не доучила. Как-то неожиданно, глядя на страницу книги, я поняла, что могу читать, и это медицинский справочник, о чем и сообщила совсем ошалевшему от происхождения Деду. Вспомнила вдруг слова Питирима, что мои знания глубже, чем кажутся, услышав его тогда, я не поняла к чему он, а вон она значит, как получается. Каждая страница, во всяком случае, вначале книги — это рецепт, но не простой, я схватила карандаш и бумагу которые лежали тут же, и стала набрасывать варианты. Первый страница начиналась с болезней сердца, руны складывались в несколько разных вариантов рецептов, на одну тему, я сразу же проговаривала вслух, что вижу, застывшему как соляной столб Деду.

Дед вдруг ожил, и вопросительно глянув на меня, спросил, — Семья Дангловых еще и говорит на языке рун, а ты можешь?

Я задумалась и вспомнила непонятный язык, на котором когда-то общались Габриэль и Андреем, — нет, говорить я не могу и даже не знала, что это возможно.

— Жаль, что он тебя не обучил, когда этот язык считался родным для всех сущностей и владевшие им могли многое, заклинания, произнесенные на нем невероятно сильные. — Елена, — голос Деда стал напряженным, — книга которую ты видела невероятная редкость, считается, что если перевести ее, можно обрести вечную жизнь.

— Думаю, что это чушь, вечной жизни не бывает, но я поняла вас Иван Анатольевич, и уже поклялась никому ничего не говорить про нее.

— А, про переводчика, когда вы говорили, вы имели в виду Андрея?

— Ну, — Дед замялся, — я хотел с тобой посоветоваться и теперь не жалею, что сделал это. — Честно, — зная, где ты воспитывалась, я немного надеялся на такой вариант, но и представить себе не мог, что ты действительно можешь знать. — Ты ведь сможешь не торопясь заняться переводом книги, — поинтересовался он

— Думаю да, мне будет интересно, — согласилась я легко.

Мне и самой хотелось поработать с книгой, проверить, свеж явленные способности, насколько они у меня глубокие.

— А, рецепты можешь ведь сразу расписывать современным языком, — поинтересовался Дед, — или еще расшифровка нужна.

— Нет, я сразу вам буду все давать в современном виде, — решила я, посмотрев еще раз на страницу.

— Мм, мне не терпится все проверить, и если это будет интересно, или необычно, можно использовать в нашем бизнесе. — Кстати, ты не спрашивала, а я все сделал, ты наш равноправный партнер, и тебе нужно будет на днях подписать документы, со временем я ознакомлю тебя и с нашей работой, когда мы чуть, чуть разгрузимся.

Я просто кивнула, так — то мне все это и даром не нужно, но и показывать этого нельзя. С людьми, которые долго в бизнесе нужно разговаривать только так, их языком.

— Я одна ходить сюда не буду, — сразу поставила условие, боюсь, понимаю глупо, но боюсь.

Дед понимающе кивнул, — ты натерпелась, я сам до сих пор в ужасе.

— Но лучше конечно если вы мне сделаете просто копии, и я спокойно буду пару часов, возится с ними в библиотеке, а копии держать в сейфе, — предложила я.

Дед, подумав, согласился и обещал все организовать, для него это было тоже удобно, вижу, как он переживает, когда я прикасаюсь к книге, боится за нее. — Да, Елена, ты ведь понимаешь, что все, что ты нашла, принадлежит только тебе, — вдруг остановил меня Дед, когда мы выходили из хранилища.

— Мм, как-то не думала об этом, — призналась я, — но посмотреть на все что там было бы интересно, а так пусть все здесь и лежит.

— Покажу все, только я решил все разобрать, там кроме артефактов и книг, есть еще украшения и драгоценные камни, украшения я отдал в чистку, и думаю, мы не будем торопиться, нужно узнать и разобраться, некоторые вещи могут быть опасны, это время, — произнес Дед задумчиво, — такие захоронки меня пугают.

Да я как-то и не стремилась к сокровищам, они хоть вроде, как и мои, но жила вон, сколько без них,