Внутри мегавигвам выглядел еще интереснее. Пройдя коридор, стенами которому служил все тот же обтянутый шкурами костяной каркас, мы вышли в необычное помещение. Словно оказались внутри высоченного цилиндра. В паре десятков метров над головой виднелось ажурное плетение, через которое внутрь попадал солнечный свет. В стенах этого цилиндра виднелись закрытые шкурами входы в отдельные помещения, а вот лестниц, с помощью которых можно было добраться до верхних этажей, я нигде не заметил. Лишь торчали огрызки костяных балок, словно следы небрежности строителей. Через пару секунд стало понятно, что тут почем и зачем. Один из молодых орков, решивший перебраться в соседнее помещение на третьем этаже, просто спрыгнул вниз, но тут же вцепился в одну из таких балок и, работая длинными руками не хуже орангутанга, донес свое тяжелое тело до нужной точки. Если честно, я испытывал легкий шок, наблюдая орков, так сказать, в естественной среде обитания.

Уже давно привык, что живущие в Сером городе зеленокожие своими повадками мало чем отличаются от людей: носят ковбойскую одежду, откликаются на римские имена. И только сейчас понял, насколько они чужды нам, и даже сравнение с обезьянами было лишь спасательной соломинкой, в которую вцеплялся мой утопающий в непонятности разум.

Теперь-то до меня дошло, почему Бисквит так изгаляется в плане одежды. Так он, скорее всего, добивается максимального отличия от своих более диких родичей. А выглядели эти самые родственнички достаточно колоритно. Их зеленые тела прикрывали лишь кожаные набедренные повязки а-ля две шторочки на канатике да вязь татуировок и шрамирования.

Я смотрел на все это буквально открыв рот, слегка потерявшись во времени и пространстве, но неумолимый Бенедиктус не дал окончательно выпасть в осадок. Он как-то совсем уж заботливо подхватил меня под локоток и потащил за собой. Только после этого удалось встряхнуться, и спуск вниз я воспринял без очередного приступа шока. Впрочем, впечатлений все равно хватало.

Я, конечно, читал, что все эти шкурно-костяные изыски являются всего лишь частью своеобразной оркской архитектуры. У себя дома они хоть и жили в бескрайней степи, но кочевниками не были и свои поселения строили надолго. Поэтому основная часть технических помещений находилась под землей. Орки просто рыли своеобразные норы, облицовывая их поначалу глиной, а теперь знаменитым гоблинским раствором. Посередине пола цилиндрического центрального помещения обнаружилась большая дыра. И здесь тоже никаких лестниц. В смысле стационарных. Чтобы оказаться внизу, жандармам пришлось установить раздвижные лесенки, которыми мы с Бисквитом и воспользовались. Бенедиктус, явно вспомнив молодость, спустился привычным для орков способом: просто спрыгнул, притормозив падение, хватаясь за торчащие из стен мосластые кости.

Закончив спуск, я огляделся и ощутил своеобразное дежавю. Вспомнилась архитектура Татуина из «Звездных войн». Правда, инопланетный флер немного портили энергосберегающие лампочки под потолком и подведенная к ним прямо поверх стен вполне стандартная земная проводка.

Мы прошли еще метров сто по узкому коридору и оказались в небольшом сводчатом зале, залитом ярким светом переносных ламп.

Здесь концентрация жандармов была наибольшей. Я сразу заметил почти всех своих знакомых: и Иван Ивановича с парочкой гоблинов-экспертов, и Тик-туна, и даже фор Симеона, который, в отличие от инспектора, в своем котелке и кургузом пиджачке выглядел комично. К последнему у меня было двойственное отношение. С одной стороны, благодаря гоблинскому предсказателю меня чуть не угрохали в Черном городе. С другой стороны, именно он продавил в Совете мудрейших компенсацию, благодаря которой я стал домовладельцем. Плюс к этому, я всегда уважал людей, и нелюдей тоже, умеющих признавать собственные ошибки и имеющих силы извиняться за них.

— Иван Иванович, может, объясните наконец-то, что происходит, а то Бенедиктус ведет себя так, что спрашивать страшно, — с ходу, даже не здороваясь, пристал я к инспектору.

— И правильно делает, — ехидно прищурив свои лупоглазки, выдал инспектор.

— Сейчас вашего брата весь оркский анклав не любит.

И тут наконец-то до меня дошла странность, которую я ощутил, но не осознал под давлением всех этих впечатлений. По пути сюда в массе жандармов мне повстречались всего лишь парочка людей, а ведь на самом деле именно люди оставляли костяк этой службы.

Ситуация становилась еще веселее, а перспектива оказаться блюдом на местном шабаше — отчетливее.

— Тогда, может, я пойду от греха подальше?

— Увы, никуда ты не пойдешь, — без малейшего сожаления заявил гоблин.

— Ну тогда объясняйте.

— Хорошо, — перешел к делу инспектор, ткнув своим длинным пальцем в другой конец зала. — Вон там, на двери, которая ведет в оркские ясли, висит бомба. Тебе нужно пойти и обезвредить ее.

— А Монику Белучи вам на день рождения доставить не нужно? — тут же разозлился я, по-прежнему не понимая, что они все от меня хотят. Точнее, почему именно от меня.

— Монику не надо, мне больше нравится Шарлиз Терон, — совершенно спокойно ответил гоблин и жестом перенаправил мое внимание на предсказателя.

Все хорошее отношение к этой жабе тут же испарилось. Похоже, у предсказателя входит в привычку втравливать меня в разные неприятности.

Явно не надеясь на мое умение читать гоблинскую мимику, фор Симеон развел руками и даже немножко поклонился.

— Простите, Назарий Аристархович, — на общем заговорил прорицатель. — Но так уж легли кости. Если начать долбить стены, чтобы вызволить оркскую малышню, бомба взорвется. Если к ней подойдет кто-то из пришлых, бомба взорвется.

— Хотите сказать, что если подойдет человек, то взрыва не будет? — нетерпеливо перебил я гоблина.

— Да, так легли кости, — подтвердил предсказатель.

— Ладно, ну а я-то тут при чем? У вас что, нет опытных саперов-людей?

— Уверен, таких достойных хомо хватает, — опять изобразил легкий поклон предсказатель, — но кости поведали…

— Хватит уже о костях, — не выдержал я, понимая, что вызверяюсь на в общем-то ни в чем не повинного пришлого.

И все же сдержаться было трудно, потому что меня сейчас явно отправят к бомбе, о которой хоть что-то известно лишь благодаря нелепому гаданию. А гоблинское гадание, причем в исполнении этого же умельца, уже приводило к роковой ошибке.

— Если туда пойдут обычные саперы, вероятность взрыва очень высока.

— А если пойду я, то что, очень низкая?

В ответ гоблин ну очень красноречиво промолчал.

— Сколько в процентах? — на всякий случай уточнил я, чтобы дать себе хоть какой-то повод послать их всех сначала туннелями, потом степью, ну а дальше эльфийским лесом вплоть до точки перехода в другой мир.

— Пятьдесят семь на успех.

— Крурмархан! — ругнулся я, на что оба гоблина озадачено крякнули, а гревший неподалеку уши Бисквит хрюкнул. Оно и понятно, ругательство было достаточно грязным, и именно от артефактора я его и подхватил.

Действительно, жрать бы вам всем свои отходы с