Прошлой зимой, когда какой-то десятилетний малыш бросил в него снежок, причем промахнулся, он не только нещадно избил ребенка, но и пожаловался на него муниципальным властям. Несчастный отец юного метателя снежков был вынужден по решению суда заплатить большой штраф. Кроме того, только благодаря мольбам и поклонам ему удалось сохранить место в одной из коммерческих фирм города, несмотря на мстительность доктора Пранжье.

Поэтому вполне понятно, почему Гюстав Леман предпочел ретироваться с места встречи с доктором. Вряд ли он удирал быстрее, даже если бы за ним гнался сам дьявол.

Только оказавшись на углу улицы Шарретье, он остановился и оглянулся. Грозный старик не преследовал его. Похоже, он даже забыл о нем, так как стоял на месте, рассматривая подобранные им разлетевшиеся страницы странной книги.

В этот момент сильный порыв ветра сорвал с бывшего профессора похожую на воронье гнездо шляпу. О, чудо! Он даже не заметил, что его шляпа упала в воду, настолько был поглощен просмотром старинной книги.

— Я всегда подозревал, что он давно свихнулся, — пробормотал Гюстав.

Успокоенный этим выводом, он поспешил домой. Был один из тех приятных дней, когда мадам Снепп пекла замечательные пирожки на масле, до которых он был большим любителем. Ему обычно доставалась приличная порция; кроме того, свою долю ему всегда уступал старина Снепп, не имевший возможности справиться с пирожками из-за отсутствия зубов.

— Я подарю ему две моих австралийские марки с серым лебедем, — решил Гюстав. — Это послужит для него прекрасной компенсацией.

Супруги Снепп уже ждали его в гостиной, строго оформленной, но приятной комнате, где уютно мурлыкала печурка.

На стол хозяйка водрузила музыкальную шкатулку, издававшую нежные звуки вальса. Восхитительный аромат горячих пирожков и крепкого кофе заполнял комнату.

Стемнело; мадам Снепп закрыла окна тяжелыми бархатными портьерами и зажгла керосиновую лампу перед тем, как приступить к ритуалу ужина.

Ужин обычно был весьма обильным. Этим вечером он включал в себя булочки с кориандром, небольшие тартинки с голландским сыром и, главное, легендарные хрустящие пирожки с маслом.

— Марки с серыми лебедями! — взволнованно воскликнул пожилой филателист. — Мой дорогой мальчик, ты лишишь меня аппетита! Где тебе удалось отыскать их?

Гюставу пришлось напрячь память. Он никак не мог вспомнить, откуда они взялись у него.

— Наверное, их продал мне Корнель, — с сомнением сказал он. — Ах да, я вспомнил! Это был не Корнель, а старик-разносчик; у него еще была небольшая тележка, запряженная громадной собакой. Чтобы избавиться от него, мне пришлось купить несколько книг и эти марки. За все я заплатил два франка серебром. Он был так доволен, что подарил мне странный камень. «Он даст прекрасный декоративный эффект, если его поместить под стеклянный колпак», — сказал он мне на прощанье.

И Гюстав достал из кармана небольшой овальный камень, серый с зеленым оттенком.

— Ну, — улыбнулся господин Снепп, — это самая обычная галька! Этот разносчик просто подшутил над тобой. Впрочем, эти типы любят пошутить, когда им предоставляется такая возможность.

Но Гюстав не слушал старика. Он увлеченно расправлялся со стоявшими на столе яствами.

Внезапный звонок прервал их идиллию.

Мадам Снепп была вынуждена встать.

— Как не стыдно беспокоить людей во время ужина, — проворчала она.

Звонок снова задребезжал, на этот раз весьма настойчиво.

— Этот нахал оторвет у меня дверной звонок, — пробурчала хозяйка дома.

Несвоевременный гость, понявший, что ему не спешат открыть, принялся колотить в дверь ногой.

— Ему обязательно нужно войти, — констатировал ситуацию господин Снепп. — Будь осторожней, жена, — вдруг к нам ломятся разбойники?

Его достойной половине было мало дела до потенциальных бандитов. Достав из угла дубинку, предназначавшуюся для выбивания ковров, она проворчала:

— Даже если там бандиты, я как следует проучу их.

Было слышно, как ее шлепанцы преодолели коридор, в котором еще раздавались отзвуки ударов, и распахнула дверь, грозно воскликнув:

— Что вам нужно?

Она сразу же замолчала, как будто мгновенно перестала сердиться. И даже испуганно вскрикнула; в ответ на это раздался сердитый голос:

— Где этот сорванец? Немедленно приведите его!

Гюстав побледнел. Это был голос доктора Пранжье.

Через мгновение дверь в гостиную с грохотом распахнулась и появился маленький пыхтящий старикашка, размахивавший двумя пожелтевшими листами in-folio. Заметив Гюстава, он одним прыжком подскочил к нему, схватил за воротник куртки и заорал, словно одержимый:

— Где книга? Признавайся, где книга?

Этого оказалось слишком много для юноши. Он высвободился резким движением из хватки старикашки и грубо швырнул его в стоявшее рядом кресло.

— Гюстав, Гюстав! — взмолилась мадам Снепп. — Это же доктор Пранжье, владелец нашего дома!

— Пусть он будет хоть королем, но я не позволю обращаться с собой таким образом, — заявил Гюстав. — Если он попытается снова вцепиться в меня, я ему разобью нос.

Доктор, похоже, не отреагировал на угрозу юноши.

— Кроме этих, должны же быть другие листы из этой книги! — закричал он, вставая. — Где они? Отдайте их мне!

— Я не собираюсь ничего отдавать вам! — сердито воскликнул Гюстав.

— Тогда продайте ее мне, чертов кретин!

— Ваша дурацкая шляпа сейчас плавает в реке! — крикнул разозлившийся Гюстав, — и вы присоединитесь к ней, если немедленно не уберетесь отсюда!

На этот раз гордый старикашка сбавил тон.

— Ты знаешь, что причинил мне боль, ткнув меня в живот?

— Я сделаю вам гораздо больнее, если вы не уйдете, — услышал он в ответ.

В маленьких глазках Пранжье сверкнули молнии.

— Как этот грязный оборванец осмелился так разговаривать со мной, с доктором Пранжье?

Тем не менее ему удалось сдержать свое раздражение.

— Я видел, что ты вырвал эти страницы из книги. Где эта книга? Отдай ее мне!

— Никогда!

— Я хочу сказать, продай ее мне!

— Тем более — нет!

— Я выгоню тебя из школы!

— Мне наплевать, я уже сам ушел из нее!

— Я выгоню тебя из города!

— Отлично! Я как раз решил уехать из него!

На лице господина Пранжье появилось выражение, похожее на гримасу горгульи.

— Наглый щенок! Не знаю, что останавливает меня приказать моим слугам переломать тебе руки и ноги!