Следом за всадниками шли пешие люди. Их напротив было огромное множество. Я не видела конца этой шеренге. Откуда их столько? Неужели это…

— О боги, — простонала свекровь.

А ведь она отличалась железной выдержкой, но даже ей не удалось скрыть страх. Меня же вовсе охватил панический ужас. Я узнавала людей. Это были жители крепости Мирная. Но почему они здесь? Причем, кажется, все.

Всадники спешивались. Я привстала на носочки, пытаясь высмотреть среди изможденных мужчин Арнэя.

Целую минуту я искала его и не находила. Все это время мое сердце не билось. В груди стояла оглушительная тишина. Казалось, не увижу его и умру на месте. Сердце просто не застучит снова.

А потом я узнала знакомые черты. Темные волосы немного отрасли, щетина снова покрывала щеки, уставшие глаза потухли, но это без сомнений был он. Едва я это поняла, как сердце пустилось в галоп.

Не осознавая, что делаю, я сбежала вниз по ступенькам. Моим единственным желанием было обнять Арнэя. Ощутить, что он живой, теплый, настоящий. Что это не сон, а правда он. Вернулся. Наконец.

Но меня опередили. Прежде чем я добралась до цели, Тереза подскочила к Арнэю, обвила его шею руками и повисла на нем. Я запнулась и встала. Все правильно. Это она должна его встречать. Я могу лишь смотреть со стороны и благодарить богов, что он в порядке. Пусть не мой, но живой. Это уже немало.

Инстинктивно Арнэй придержал Терезу за талию одной рукой, но смотрел он поверх ее головы, выискивая кого-то в толпе. И вот нашел. Меня.

Терезе достались объятия Арнэя, мне же достался взгляд. Если объятия были сухими и равнодушными, то взгляд пылал жаждой пополам с тоской. Он был красноречивее тысячи слов. Скучал, думал о тебе, сходил с ума в разлуке — все это я прочла в глазах Арнэя. Надеюсь, он в моих увидел то же самое.

Не знаю, сколько бы мы вот так смотрели друг на друга, если бы наш зрительный контакт не разорвали.

— Фрея, доченька, — меня заключили в крепкие объятия, едва не сбив с ног.

— Мама? — я не поверила своим глазам. — Что ты здесь делаешь? Что стряслось?

— Крепости Мирная пала, — всхлипнула мама. — Твой бра погиб.

Новости обрушились на меня подобно камнепаду. Каждая ударяла больно, оставляя неизгладимый след в душе. Я не верила, что брата больше нет. Не верила, что мы потеряли крепость. Как это произошло? Кто допустил подобное?

— Их было слишком много, — пробормотала мама. — Мы ничего не могли сделать. С нами пришли все, кому удалось спастись. У нас больше нет дома, Фрея.

Я снова посмотрела на Арнэя. Это ведь ошибка? Мама что-то напутала. В моем взгляде читался вопрос. На этот раз Арнэй сам отвел глаза, подтверждая слова матери. Они проиграли. Все, что она сказала, правда.

Это был полный крах. Новость о падении крепости Мирная всех повергла в шок. Остаток дня жители Кондора посвятили беженцами. Их надо было расселить, накормить, обработать раны. Все были при деле.

Я первым делом занялась матушкой. Лишь убедившись, что, помывшись и поев, она уснула, я покинула ее спальню. Но отправилась не к себе, а к дяде Олафу. Ему тоже посчастливилось выжить.

Дяде выделили отдельную комнату. Надо отдать свекрови должное, она позаботилась обо всех. За это я была ей благодарна. Похоже, за ее холодным фасадом скрывается теплое сердце.

Дядя принял меня без замедлений. Он выглядел уставшим и даже похудел. Лицо осунулось, блеск в глазах погас.

— Фрея, девочка моя, — он заключил меня в крепкие объятия. — Как я рад, что ты находилась далеко, когда случился этот кошмар. Это была поистине ужасная битва. Столько крови, столько крови…

Он добрел до кресла и грузно в него опустился. Лишь сейчас я заметила, что дядя хромает. Похоже, он был ранен в бою.

— Нам пришлось бежать, — со слезами на глазах произнес он. — Бросить все. А твой брат, мой дорогой мальчик…

Дядя махнул рукой, будучи не в силах продолжать. Его душили слезы. Я тоже не могла их сдержать. На какое-то время в комнате повисла тишина, прерываемая лишь нашими всхлипами. Мы оплакивали Сигурда, моего несчастного брата, нашу прекрасную крепость, всю нашу жизнь, которая уже никогда не будет прежней. Теперь род Альдвинов беженцы, бездомные иждивенцы.

— Прости нас, Фрея, — первым заговорил дядя. — Мы не справились. Ты сделала все, как надо и даже лучше. Добилась помощи от Гидеонов, а мы тебя подвели. Все твои жертвы оказались напрасны.

— В случившем нет ничьей вины, — я сжала дядину руку. — С этими монстрами никому не под силу справиться.

— Скоро мы это проверим. Не за горами тот час, когда они будут здесь. Прямо под стенами крепости Кондор.

— Они идут сюда? — испугалась я.

— Именно так. Арнэй был прав: монстров создали черноскальные. А они не остановятся, пока весь мир не будет у их ног. Кондор — следующая крепость на их пути. Я лишь надеюсь, что у нас есть время подготовиться к их приходу.

Я впервые осознала, насколько хрупок мой мир. Кто угодно может вот так прийти и разрушить его, а я буду бессильна ему помешать.

Все эти ужасные события не на шутку встревожили меня. Но в первую очередь я волновалась не за себя, а за ребенка.

От переживаний я бездумно прижала ладонь к животу, как делала всякий раз, когда думала о малыше. Мой жест не укрылся от внимательного взгляда дяди.

— Ты беременна? — спросил он.

Я кивнула. Хранить эту новость в тайне было невыносимо сложно. Мне требовалось с кем-то ее обсудить. Дядя Олаф — подходящий собеседник. С детства я доверяла ему безоговорочно. Он был в курсе всех моих тайн и ни разу меня не выдал.

— Это ребенок Арнэя, не Харальда, — призналась я.

— Вот как, — только и сказал он. Даже не стал переспрашивать уверена ли я. Раз я говорю, значит так и есть. — Арнэй в курсе?

— Я еще не успела с ним поговорить. Но он поймет, что это его ребенок, как только станет известно о моей беременности. И Харальд тоже поймет, все поймут.

— А ведь ты должна была стать женой Арнэя, — задумчиво произнес дядя. — Именно этого хотел для тебя отец. Но Бальд решил по-другому.

— Что толку говорить о том, чему не бывать? Арнэй скоро женится на другой, — сказала я. — А из Харальда не получится хорошего отца для этого ребенка. Что мне делать?

— Я не знаю, Фрея, — покачал головой дядя Олаф. — Впервые у меня нет для тебя совета. Но мне известно одно: если родится мальчик, именно он будет наследником крепости Мирная. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы ему было что наследовать.

Дядя затронул важную тему. Я об этом не думала, все еще шокированная новостью о гибели брата. Но дядя был прав: после смерти Сигурда я — следующая в цепочке наследования. Сам Олаф не мог возглавить крепость. Он был братом матери, а не моего отца. Проще говоря, не Альдвином.