— Я тоже, — улыбнулся ей Джарвис. — Добрый день.

— Да, конечно, добрый день. — Она поморщилась. — Надеюсь, он таким и будет. Я направляюсь в Стэннари-Корт[1].

— Рассказывай.

Он с интересом выгнул брови. Ее губы слегка дрогнули, но она тотчас приняла серьезный вид.

— Утром ко мне заехал один из наших землевладельцев. К нему и его брату обратился с предложением купить их акции оловянных рудников тот же самый агент, что и прежде. И Кендрик, и его брат слышали разговоры — свежие разговоры — о том, что у рудников финансовые затруднения, но у Кендрика хватило сообразительности прийти повидаться со мной, прежде чем принимать его предложение. — Прищурившись, Мэдлин покачала головой. — Это не может долго продолжаться. Кто-нибудь из фермеров продаст акции просто потому, что его заставят это сделать запугиванием.

— Зачем торопиться в Стэннари-Корт?

— Затем, что до меня вдруг дошло: тот, кто стоит за этим, мог добиться успеха и купить несколько акций у держателей, которых мы не знаем или они не рассказывают об этом. Если это так, тогда клерк в Стэннари-Корте должен об этом знать, потому что он обязан зарегистрировать передачу акций новому-владельцу.

Джарвис какие-то мгновения молча смотрел на Мэдлин, а затем взял ее под руку.

— Блистательно; — Повернувшись, он направился в сторону здания, расположенного за гостиницей, и Мэдлин зашагала в ногу рядом с ним. — Ты абсолютно права, сделав это умозаключение.

Пройдя небольшое расстояние, Джарвис посмотрел вперед, туда, где каменные ступеньки вели наверх к двустворчатым дверям Стэннари-Корта.

— Безусловно, клерк, надо думать, не станет с радостью добровольно сообщать информацию о новом владельце.

— Конечно, нет. — Мэдлин взглянула в янтарные глаза Джарвиса. — Именно поэтому я так обрадовалась, встретив тебя.

— Ты полагаешь, между нами говоря, что нам удастся доказать клерку, в чем состоит его истинная преданность? — иронически улыбнулся Джарвис.

— Я была бы очень удивлена, если бы, между нами говоря, нам это не удалось.

Достигнув лестницы, Мэдлин освободила руку, чтобы придержать юбки, и, поднявшись по ступенькам, решительно вошла в вестибюль, нисколько не сомневаясь, что Джарвис следует за ней.

На другой стороне улицы Малькольм Синклер неподвижно стоял у полукруглого окна аптечной лавки и, глядя на отражение в стекле, следил, как два человека поднимаются в здание напротив — Стэннари-Корт.

Его редко можно было чем-то удивить, но увидеть здесь именно этого джентльмена — это, безусловно, совсем не то, чего он мог ожидать. Малькольм не придал значения внезапному давлению в груди, но врожденная осторожность предупредила его, что это нельзя оставлять без внимания.

Леди он не знал, но важен был мужчина… Последний раз Малькольм видел его в Лондоне и при обстоятельствах, которые вполне могли бы доказать неблаговидность его, Малькольма, нынешних планов.

Оглянувшись по сторонам, он заметил двух стариков, по виду бывших моряков, которые сидели за одним из грубо сколоченных столов, выставленных на улицу перед таверной.

Дружелюбно им улыбнувшись, Малькольм обменялся замечаниями о том, какой сегодня чудесный день. Они оказались общительной парой, и это облегчило его задачу выяснить то, что ему было нужно.

— Это здание там, — он кивком указал на Стэннари-Корт на другой стороне улицы, — что в нем?

Старики усмехнулись и охотно ответили ему.

— Понятно. — Он поднял брови. — Должен признаться, я мало что знаю об оловянных рудниках.

— Ну, — отозвался один из старых моряков с улыбкой, сморщившей его лицо, — после контрабанды это главный источник существования в здешних краях.

— Я и не подозревал. — Малькольм, постаравшись изобразить крайнее удивление, посмотрел на здание. — Кстати, об этом джентльмене, который только что вошел туда с леди. Мне показалось, я его узнал, но не могу вспомнить его имя. Не знаете ли, он местный?

— Вы имеете в виду его сиятельство графа? — Они тоже посмотрели на лестницу.

Малькольму стоило немалых усилий не показать своего удивления.

— Высокий, статный, хорошо одетый. И леди тоже высокая.

— Да, — кивнул второй моряк, — это мисс Гаскойн — она за малолетнего брата Гарри, виконта Гаскойна, управляет всем имением Треливер-Парка. Это на востоке полуострова.

— А граф?

— Трегарт, граф Краухерст. Говорят, он был важной шишкой в армии. — Моряки обменялись многозначительными взглядами. — Конечно, это еще не все, но есть основания полагать, что он был в заварухе со стариной Бони. А вот теперь он дома и, так как его дядя и кузен умерли, владеет замком Краухерст, который тоже находится на полуострове.

— Он не тот, за кого я его принял, — Малькольм улыбкой поблагодарил их, — так что хорошо, что я спросил.

— Ну что ж, вы прибыли из Лондона, а там, несомненно, джентльмен на джентльмене — так что легко перепутать.

Кивнув и улыбнувшись на прощание, Малькольм, выругавшись про себя, пошел дальше.

Глаза его не подвели; Трегарт был тем джентльменом, к которому подошел Кристиан Аллардайс, маркиз Дирн, после того как сообщил Малькольму о самоубийстве его опекуна. Малькольм видел, как эти двое разговаривали; они, очевидно, были коллегами, в этом у Малькольма не было никаких сомнений.

Значит, теперь Трегарт стал Краухерстом, крупным землевладельцем, водившим дружбу с другим крупным землевладельцем, или, что то же самое, с высокой мисс Гаскойн. Оба почти наверняка контролировали большое количество акций рудников, которые были основным источником дохода в округе, и сейчас они отправились в Стэннари-Корт… вероятно, чтобы сделать запрос о том, кто недавно интересовался акциями рудников, так сказать, прощупывал почву.

Эта мысль Малькольму не понравилась, совсем не понравилась, но еще больше его встревожило то, что Трегарт знал его как Малькольма Синклера, в то время как всем в здешних местах, за исключением Дженнингса, он был известен как Томас Глендовер.

В этот вечер обед в замке Краухерст проходил спокойно и приятно. Сибил, Мюриэль, Джарвис и Мэдлин составляли меньшинство в компании молодежи. Эдмонд первым нарушил начальную настороженную сдержанность, спросив у Аннабелл, как им удалось сломать мельницу, и дальше все пошло превосходно.

Независимо ни от чего Мэдлин с удовольствием отметила, что в течение всего вечера ее братья вели себя наилучшим образом и проявляли к трем девочкам уважение, которое те, очевидно, воспринимали как должное. Когда общество стало подниматься из-за обеденного стола, мальчики вскочили, каждый встал за спинкой стула одной из девочек, а затем, старательно идя в ногу с ними, они последовали за Сибил и Мюриэль из столовой.