у меня были бы большие претензии к вам. А сейчас я не испытываю ни радости, ни обиды. Это как начать новые знакомства, которые могут перерасти в дружбу, а могут и закончится. Всё в наших руках, – Вика улыбнулась.

– Ты считаешь, что можно что-то исправить?

– Я считаю, что вам следует забыть всё плохое, перестать себя казнить. Прошлое исправить нельзя и вы это знаете. Может вам не ждать утешений от дочери, а самому стать ближе к ней? Пусть она почувствует не только раскаяние, но и отцовскую любовь, заботу, как в детстве. У меня практически нет секретов от мамы, а отец для меня защита, опора, учитель, друг. При этом он не лишает меня самостоятельности и права выбора. Так было всегда.

– А как твои родители относятся к нашей семье?

– Без ревности. Они встречались здесь после нашей свадьбы. Я не знаю, о чём шла речь и как далеко зашёл разговор, но я застала своих родителей в хорошем настроении. Значит, поладили. Зная мой непростой характер, они знают и о том, что всегда останутся для меня на первом месте.

– А ведь ты сейчас вернула меня к жизни. Я ожидал чего угодно, но не такой откровенности. Я очень хочу дружить с тобой.

Прошёл год. Летом пятнадцатого года Виктория с семьёй летала в Питер на Юбилеи бабушки и отца. Софье Михайловне исполнилось 80 лет, а Сергею Павловичу 60. Татьяна Ивановна оформила пенсию, устав от педагогической работы. Она и предложила дочери свою помощь.

– Сереже исполнится в октябре полтора года, и ты выходи на работу. Мы с ним зиму перезимуем, а весной пойдём в детский сад.

В августе этого же года Илья оформил на жену и сына новую квартиру. Квартира была куплена год назад в доме по соседству. Но лишь год спустя там сделали дизайнерский ремонт и завезли новую мебель. Она была гораздо «моложе» и больше по площади, с удобной планировкой и подземной парковкой. Можно переезжать и продавать «старую», на которую нашёлся реальный покупатель. Виктория не возражала против переезда. Её устраивала и нынешняя жилплощадь, но Илья настаивал, приводя веские доводы, и Вика согласилась. В конце концов, финансовая сторона дела от неё не зависела.

– Доброе утро, дорогая, – Илья поцеловал жену. – С днём рождения! – он положил букет из бледно-розовых роз на кровать и, присев рядом, протянул тонкую папку. – Держи.

– Что там? – спросила она, беря букет и вдыхая лёгкий аромат цветов.

– Читай.

– Зачем? – Виктория подняла на мужа глаза, оторвавшись от чтения. – Ты так в себе не уверен?

– Я хочу, чтобы ты была спокойна за наше будущее. Мы говорили с тобой на эту тему. Теперь это твоя квартира, никто на неё не претендует и никто в ней раньше не жил.

– Илья я прекрасно помню, о чём мы говорили, и не забыла, что подписывала. Когда мы должны переехать? Нам нужно решить вопрос, что брать, а что оставить.

– Переехать мы можем в ближайшее время. Для начала ты сама посмотришь, чего там не хватает. Решишь, что возьмёшь с собой. Но, на мой взгляд, там учли все твои предыдущие скромные пожелания. Думаю, возьмём только свои личные вещи и кроватку Серёжки. Да, горшок можно прихватить.

– Ты хочешь сказать, что всю мебель мы оставим здесь?

– А зачем нам два комплекта? – он вновь поцеловал жену и заметил, что сын проснулся. – Доброе утро, наследник. Сегодня у нашей мамы праздник. Мы сейчас позавтракаем и пойдём смотреть наше новое жилище. А иначе, брат, нельзя. Мама должна всё увидеть своими глазами, иначе не успокоится и будет думать только об этом, – улыбался он, глядя на Вику. – Поднимайся! Цветы в вазу, и на кухню – у меня завтрак на столе. Обедаем у родителей, а с понедельника будем переезжать.

Татьяна Ивановна приехала в конце сентября, Серёже исполнилось полтора года, и Вика вышла на работу. Ещё через полгода, внук пошёл в детский сад, а бабушка вернулась в Питер. После отъезда тёщи, Илья настоял на возвращении Натальи Петровны к работе по дому. Он сам позвонил, попросил вернуться. Наталья Петровна предложение приняла, а Виктория не возражала. Через год семья планировала свою первую поездку к морю втроём. Именно с этого времени, жена стала замечать, что Илья стал уделять сыну меньше времени. Чем старше становился Серёжа, тем реже с ним занимался отец. Сын ему не мешал, не раздражал, но и не вызывал ни отцовских чувств, ни интереса. Он мог принести ему очередную игрушку, и даже не поинтересоваться: понравилась она ему, нужна ли? Но при этом забыть о том, о чём просил сын и что ему обещал отец. Все свои «Почему?» Серёжа обращал к матери. Это она читала книжки, рассказывала сказки, строила крепости и водила в зоопарк. Одним словом, сын, после отцовского «спроси у мамы», тянулся больше к матери. Вика не понимала такого отношения и не раз беседовала с мужем. «Илья, смотрю я на тебя и думаю: вы с Ириной выросли в одной семье, но такие разные? Складывается такое впечатление, что у тебя, в отличие от неё, не было детства. Любовник ты, возможно, и неплохой, но отец никакой. Мальчишка старается тебя вовлечь в игру, а ты этого не чувствуешь. Тебя хватает на десять минут, а потом ты начинаешь «зевать». Мультфильмы он посмотрит и в твоё отсутствие. Расскажи ему о своих играх в детстве, пофантазируй, погоняйте мяч во дворе, выйди с ним на площадку во дворе, сходите в детский центр – побудь папой, а не няней. Твоему отцу 65 лет, но он находит с ним общий язык», – говорила Виктория, но слышала в ответ: «Пусть подрастёт». При этом Илья оставался внимательным и заботливым к ней самой. «Он ведёт себя так, как будто мы до сих пор вдвоём, – ловила она себя на мысли, – но это неправильно. Серёжке три года, и он всё «впитывает как губка» Да, он многого не понимает, но чувствует». Виктория пошла в отпуск в конце мая. Две недели они отдыхали семьёй в Сочи, а в Питер полетели уже вдвоём с сыном. Илья сослался на срочную работу и остался в городе.

Вернувшись с сыном из поездки, Виктория вышла на работу и почти сразу заметила перемены в отношениях с мужем. Он стал чаще задерживаться, работать в выходной, бывал неразговорчив, рассеян, и чаще засыпал один. Она объясняла себе такое поведение – перспективой получения новой должности. Александр Назаров собирался передать руководство компании Илье. Она решила поговорить с мужем, но тот начал