– Конечно же чтобы показать, где мы выращиваем наши ветрогенераторы! – Он засмеялся. – И конечно же они ей понравились. Она считала это место фантастическим. Приехав сюда, понимаешь, что мир не так уж ужасен. Здесь мы пытаемся создать лучшее будущее, без загрязнения окружающей среды. Мы купаемся в свете. И создаем прекрасные поля.

Еще какое-то время они сидели и смотрели на солнце, которое отказывалось садиться. Наконец Кнуд предложил Джинни вернуться на лодку и отдохнуть. Она думала, что свет и непривычные ощущения помешают ей заснуть, но вскоре тихое покачивание лодки убаюкало ее. А потом она почувствовала, как большая рука трясет ее за плечо.

– Вирджиния. Извини, но скоро мне нужно будет уйти.

Джинни мгновенно села. Наступило утро, и лодка была пришвартована на том же самом месте, откуда началось их плавание в Копенгагене. Вскоре она наблюдала за тем, как Кнуд садится на мотоцикл.

– У тебя все получится, Вирджиния, – сказал он, положив руку ей на плечо. – А теперь мне пора ехать. Удачи.

После этих слов она осталась на улице Копенгагена в полном одиночестве.

По крайней мере, в этот раз она подготовилась.

После того что случилось в Амстердаме, Джинни – на всякий случай – поискала жилье в Интернете. На многих сайтах рекомендовали хостел под названием «Пляжный дом Гиппо». От самых дотошных посетителей сайтов он получил пять рюкзаков, пять пивных кружек, пять колпаков для вечеринок и два больших пальца вверх, которые называли его отелем «Риц» для молодежи.

Светло-серое и непритязательное здание, в котором находился хостел «У Гиппо», оказалось не очень большим. Рядом со входом стояло несколько столиков, затененных зонтами. Единственной необычной деталью была огромная розовая голова гиппопотама с широко раскрытой пастью над дверным проемом. Постояльцы накидали в эту пасть множество разных предметов – пустые бутылки из-под пива, почти сдувшийся пляжный мяч, канадский флаг, бейсбольную кепку и маленькую пластмассовую акулу.

Посреди вестибюля, оклеенного обоями с пальмами и украшенного гирляндами из шелковых цветов, размещалась стойка администратора, оформленная в гавайском стиле. Мебель была подобрана в стиле восьмидесятых, оббита яркой тканью с геометрическими узорами. Повсюду висели бумажные китайские фонарики.

Мужчина за стойкой носил густую белую бороду и был одет в ярко-оранжевую гавайскую рубашку.

– У вас есть свободные места? – спросила Джинни.

– О! – воскликнул он. – Симпатичная девушка с косичками. Добро пожаловать в лучший хостел Дании. Здесь нравится всем. И тебе тоже понравится. Верно?

Последние слова он адресовал четырем молодым людям, которые вошли с пакетами, полными продуктов. Два блондина, девушка с короткими каштановыми волосами и индус. Кивнув и улыбнувшись администратору, они выложили на один из столов пакеты с булочками и упаковки с колбасой и сыром.

– Эта девушка – фейерверк, – сказал мужчина. – Я это вижу. Посмотрите на эти косы. Я поселю ее с вами. Вы сможете приглядеть за ней. Так. Спальное место на неделю – девятьсот двадцать четыре кроны.

Джинни застыла. Она понятия не имела, что такое кроны и где их взять в таком количестве.

– У меня есть только евро, – сказала она.

– Это Дания! – взревел он. – Здесь расплачиваются датскими кронами. Но раз нет другого варианта, то я возьму евро. С тебя сто шестьдесят евро, пожалуйста.

Джинни с виноватым видом протянула ему купюры. В это время Гиппо засунул руку под стойку и открыл небольшой холодильник. Достав бутылку «Будвайзера», он протянул ее Джинни в обмен на деньги:

– «У Гиппо» все получают холодное пиво. Это твое. Садись и выпей.

Это было достаточно дружелюбно, и вряд ли Гиппо понравилось, если бы она отказалась от такого знака гостеприимства. Все еще колеблясь, Джинни взяла бутылку. Видимо, распитие алкоголя в Европе было обычным делом. Так европейцы здоровались. Бутылка была влажной, а этикетка от прикосновения отклеилась и прицепилась к ладони. Ее новые соседи по комнате, сидевшие за столом, предложили присоединиться к ним и угощаться.

– Я только что прилетела из Амстердама, – сказала Джинни, роясь в своем рюкзаке в поисках того, что могло бы сойти за ответный подарок. – У меня есть такое печенье, можете угощаться.

Глаза девушки загорелись.

– Стропвафли? – спросила она.

– Да, – ответила Джинни. – Стропвафли. Угощайтесь. Мне одной столько не съесть. – Она положила упаковку на стол.

Четыре пары глаз с благоговением смотрели на нее.

– Она посланник, – произнес один из блондинов. – Одна из избранных.

Познакомившись со всеми, Джинни узнала, что блондинов зовут Эмметт и Беннетт. Они были братьями и были очень похожи: у обоих выбеленные на солнце волосы и светло-голубые глаза. Эмметт был одет как серфер, а Беннетт – в помятую классическую рубашку на пуговицах.

Кэрри была одного роста с Джинни и носила короткие каштановые волосы, а в Найджеле текла английская, индийская и австралийская кровь. Все они учились в Мельбурне и уже пять недель путешествовали по Европе на поездах.

Поев, ребята вместе с Джинни поднялись в комнату, где также преобладали яркие тона: желтые стены с розовыми и лиловыми кругами под потолком, голубой ковер. Двухъярусные кровати были сделаны из глянцевых металлических труб красного цвета.

– Стиль тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, – сказал Беннетт.

Комната явно содержалась в порядке. Ребята объяснили, что, согласно правилам проживания в хостеле, каждый постоялец должен помогать в уборке помещений, поэтому в течение пятнадцати минут в день они выполняли какую-либо работу. Список работ вывешивался на доске в коридоре, и тот, кто вставал первым, мог выбрать самое легкое задание, хотя все они были несложными. Еще Гиппо не устанавливал комендантский час или время, после которого закрываются двери в хостел. К тому же позади здания располагался искусственный пляж и был выход к воде.

Вновь Джинни присоединилась к компании. Но с самого начала было ясно – это не семья Кнапп. Они просыпались, когда им хотелось, и понятия не имели, насколько здесь задержатся. Каждый вечер уходили гулять. И подумывали вскоре уехать из Копенгагена, но еще не решили куда именно. На сегодняшний вечер у них были особые планы, и Джинни обязательно должна была пойти с ними. Но сначала стоило вздремнуть, съесть еще стропвафель и дать Джинни прозвище – Кренделек.

Джинни могла с таким смириться. Она забралась на кровать, легла на тонкий матрас и заснула.

Когда Джинни проснулась, в комнате царило возбуждение.

– Поторопитесь! – кричал Эмметт, хлопая в ладоши и потирая их.

– Не спрашивай. – Кэрри закатила глаза. – Длинная история. Пойдем. Эти болваны хотят отправиться в какое-то чумовое местечко.