И ведь не скажешь, что эта девушка приносит только несчастья. Или что спит с продюсером. Черт, пошло оно все! Сегодня же он спросит ее прямо, с него хватит ходить вокруг да около, да выяснять правду окольными путями. Он поймет, если она начнет изворачиваться и врать или если вспыхнет в праведном негодовании. У нее все эмоции на лице ведь написаны, как сейчас.

— Пса! Держите этого чертового пса! — громыхнула Валерия. — Если он и ковер сожрет, я из него собственными руками чучело сделаю!

Лена с трудом нагнулась в платье, чтобы вытащить из зубов терьера бахрому.

— Валерия, это срочно, — процедила она, решительно перехватывая поводок. — Вам лучше подойти ко мне сейчас, иначе я скажу в прямом эфире все то, что должна сказать лично вам.

Люди в кабинете замерли. То, каким тоном это было сказано, не оставляло сомнений в том, что Лена сдержит свою угрозу.

Тема аж залюбовался тем, как Лене шла ярость: глаза сверкают, губы сжаты. Голова высоко поднята, и вся она, затянутая в красный атлас с широкой юбкой книзу, кажется такой хрупкой и решительной.

И плевать, если сегодняшний вечер кончится пожаром. Даже если Лена сама захочет поджечь особняк, Тема будет тем, кто первый передаст ей спички.

Вот это он влип.

И чего он так на нее пялится?

Прямо глаз не отводит! Может, лиф платья сполз, пока она за псом нагибалась? Да вроде нет, все на месте, и ее грудь под надежной защитой красного платья, чего не скажешь о том золотом в первый день шоу.

Но чего Артемий тогда на нее ТАК пялится?

— Валерия, это срочно!

Нервы Лены были на пределе. Ее разрывало на части: долг и что-то новенькое в ее душе боролись между собой, как два сварливых пса за одну кость.

Она ведь все решила утром и была твердо намерена уйти. Ровно до того момента, как увидела Тему.

АРТЕМИЯ, чтоб ему пусто было! Артемия Майорова, избалованного миллионера, который со скуки согласился смотреть, как девушки устроят петушиные бои в его честь.

Она не может остаться на шоу из-за него. Ради него. Не может надеяться, что у них что-то выгорит. Он обещал пригласить ее на свидание, а после сделал вид, что ничего не было, и позвал Кысю. Он помогал ей с растяжкой, а после заставлял стонать в раздевалке какую-то другую женщину.

Может быть, это был его голос в телефоне? Ведь у Артемия у единственного был телефон. Тоже кнопочный, но рабочий!

Ей здесь не место. Она не модель и не телезвезда, у нее нет причин оставаться здесь, кроме денег. Но за деньги не купишь главного — здоровье ее брата.

Хотя коляска могла исправить ситуацию, но кому она будет нужна, если случилось непоправимое?

Лена не могла отвести глаза и все смотрела на Артемия через весь кабинет, забитый под завязку обслуживающим персоналом и съемочной группой. Дышать было не чем. Горячий сухой воздух царапал глотку, как будто она пыталась проглотить опилки.

— Пса! Держите этого чертового пса! — громыхнула Валерия, и Лена опомнилась.

Потянула безымянного вредителя за поводок, но не помогло. И пришлось нагнуться, чтобы раскрыть пасть и вытащить обрывки бахромы. Да что ж такое, пес! Уже проголодался после полотенец и халатов? Решил музейным экспонатом закусить?

Господи, ей даже пса доверить нельзя. Даже за ним следить не может.

Платье затрещало, когда она нагнулась. Вот сейчас лиф точно сползет, и так держится на честном слове. Какого черта ни одно платье на ней не держится дольше пяти минут? Что это, если не знак свыше, что ей тут не место? Вон, как эти же платья смотрятся на других девочках, которые в нарядах как шикарные Барби, и только Лена рядом с ними, как пластиковая кукла с Кисловодского завода, у которой две ноги левые и те не двигаются.

Все. Рубикон пройдет. Обратной дороги нет, а у нее нет выбора.

Хотя другие миллионеры у нее вряд ли еще будут, но вот свои, другие Артемии, еще найдутся. А этого ей надо отпустить.

— Валерия, это срочно! — процедила она, решительно перехватывая поводок. — Вам лучше подойти ко мне сейчас, иначе я скажу в прямом эфире все, что должна сказать лично вам.

Люди в кабинете замерли и уставились на нее, словно Лена сказала им: «Сейчас вылетит птичка».

Валерия медленно развернулась.

— Деточка, — по слогам произнесла она. — А ты ничего не перепутала?... ВСЕМ ПО МЕСТАМ! — рявкнула она так, что терьер аж пригнулся, а после повернулась к Лене и показала пальцем: — А ты жди, когда я закончу и освобожусь.

Ничего не ответив, Лена подхватила терьера и вышла за дверь, за которой толпились участницы и съемочный персонал. Коснулась затылком стены и прикрыла глаза, краем ухо улавливая, какой-то горячий спор шепотом:

— Я тебе говорю, там вода не уходит.

— И что, не знаешь, где вантуз лежит?

— Не помогло! Он и сам застрял! Старая канализация, трубы узкие. Только внешку отремонтировали, а вся начинка у особняка, как при Ленине! Ну помоги!

— Идем, — тяжело вздохнул собеседник, — все за тебя надо делать. А то обоим головы оторвут.

Лена стояла, сама не своя. Сейчас еще и телефон всплывет, причем в буквально смысле.

Она отлепилась от стены и твердо шагнула на порог кабинета.

Вздрогнула, когда ее руки коснулся Луи и прошептал:

— Может, не надо?

Лена только покачала головой. Толкнула дверь, не дожидаясь приглашения ведущего, который сейчас задавал каверзные вопросы Артемию.

Она вошла в кабинет, в котором отчаянно не хватало воздуха. Огонь в камине пылал с такой яростью, словно за окном было минус сорок. А еще софиты, а еще камеры и люди…

Стоило ей появиться, как на нее мигом направили прожектор один из осветителей. Ему зашикали, мол, рано, ведущий еще не вызывал участниц, и луч света было дернулся, но Лена пошла вперед и осветитель не отвел от нее пушку. Как чувствовал, что сейчас зрителям будет на что посмотреть.

Лена остановилась напротив ведущего и жениха. Артемий нахмурился, ведущий попытался пошутить что-то о чувствах невесты и что еще не время для поцелуев под луной, явно намекая на их прогулки по парку.

— Какого черта?! — зашипела Валерия в темноте. — Уберите ее из кадра!

— Лена? — тихо спросил Артемий. — Что происходит?

Она подняла взгляд. Встретилась с его синими бездонными глазами. Будут, еще будут другие Артемы на ее пути, попыталась она успокоить себя…

Но сердце сделало кульбит, запрыгав в груди, как шестилетка на батуте.

Не нужны ей другие. Вот в чем дело.

Ни один из миллиона других Артемиев не будет таким, как этот. Кто сидел в темноте за единственным плохим монитором и учился, и не жалел об этом, пусть и испортил зрение. Кто когда-то выгуливал собак, потому что не всегда был миллионером, а она так и не узнала, как он вообще стал таким, каким был. Не спросила у него прямо, был ли он в той раздевалке, а доверилась гневу, позволив тому приукрасить самый худший вариант из всех.