С тех пор я побывала на нескольких конвенциях, как с моим отцом, так и в одиночку, хотя раньше я не могла и подумать о том, что смогу это сделать! Я думаю, что потенциальный шанс еще раз увидеть Джареда дает мне силы и мотивацию пройти через многое. Именно это помогает мне преодолеть тревогу и мучительный страх, который я испытываю, делая что-то такого масштаба. Я продолжаю убеждать себя, что уже проходила через это раньше и все было хорошо. Когда я все-таки справляюсь с тревогой, то испытываю чувство выполненного долга и самоуважения, чего не было уже много лет. Я чувствую себя очень хорошо, когда могу немного побыть одна и ощутить себя нормальным человеком.

В 2012 году в моей семье произошло еще одно травмирующее событие. Мой брат, который женился в 2011 году, решил, что больше не хочет иметь никаких отношений ни с моими родителями, ни со мной. Это был сокрушительный удар для нас, и мы до сих пор не понимаем, почему он принял такое душераздирающее решение. С того дня мы не виделись лично и только несколько раз разговаривали по телефону (очень неприятные разговоры). Когда я вижу, как страдает моя мама, мое сердце разрывается, и я ничего не могу с этим поделать. Это увеличило мою депрессию до эпических масштабов, и единственное, что облегчило мою боль, – это просмотр «Сверхъестественного». То, что я была членом Семьи «Сверхъестественного», помогло мне пережить эти трудные времена. Мне удалось поговорить об этом с друзьями, которых я нашла в фандоме, и они дают мне силы двигаться дальше.

Я благодарю бога за Джареда Падалеки, который стал постоянным светом в моей темной жизни. Я так благодарна за то, что мне удалось поговорить с ним. Он помог мне больше, чем любой психотерапевт, к которому я когда-либо обращалась, просто будучи самим собой. Я дорожу каждой драгоценной секундой, проведенной с ним; для меня это значило все на свете. Каждый день моей жизни – это борьба с демонами, которые преследуют меня и пытаются сломить. Я каждый день спрашиваю себя, не лучше ли мне больше не быть в этом мире. Поэтому я должна отдать должное Джареду за то, что он спас мою жизнь. Я понимаю, что на самом деле это я продолжаю двигаться дальше. Но мысли о нем рассеивают самоуничижительные мысли, которые преследуют меня, и я вспоминаю, что он действительно переживает о каждом из нас. Всякий раз, когда мне приходится особенно трудно, я повторяю: «Всегда продолжай бороться», снова и снова, и это удерживает меня на земле. У меня нет слов, чтобы выразить, как я счастлива, что живу в мире, где есть Джаред. Он навсегда занял особенное место в моем сердце.

28 сентября 2010 года. Это был вторник. Мы все были в гостиной, когда зазвонил телефон. Звонили родители моего мужа, и я протянула ему трубку. Через несколько секунд я поняла, что что-то не так, и поспешила на кухню, чтобы взять другой телефон и послушать разговор. В этом мире нет ничего, что могло бы подготовить меня к услышанному. У меня отвисла челюсть. Я отчаянно пыталась разобраться в том, что слышат мои уши, а мои глаза наполнились слезами. Я перевела взгляд с мужа на детей, которые сидели на краю дивана, отчаянно пытаясь понять, что происходит. У меня не было слов. Мой мозг был слишком парализован, чтобы позволить им сформироваться, поэтому я медленно подняла руку к голове и притворилась, что спускую курок пистолета. Мой племянник Мэйсон умер в возрасте девятнадцати лет от самостоятельно нанесенного огнестрельного ранения.

Это не могло быть правдой. Очевидно, произошла какая-то ошибка. Зачем ему делать такие вещи? Я провела остаток вечера и еще много недель после этого ошеломленная и не верящая в случившееся. Как такое могло случиться с нашей семьей?

Я помню себя ошарашенной, смущенной, обиженной, потрясенной, невероятно грустной, переполненной всепоглощающим горем и одинокой. Эмоцией, которую я никогда не испытывала, хотя другие члены семьи и проявляли ее, был гнев. Как я могу сердиться? Мое сердце разлетелось на тысячу осколков при мысли о том, какую боль должен был испытать Мэйсон, чтобы так поступить. Но я могла плакать, и я много плакала в последующие недели, месяцы и годы.

Я также знала, что мне нужна какая-то помощь, но не знала, как это выглядит и куда обратиться. К счастью, я нашла свой путь с небольшой помощью и вдохновением из неожиданного источника – телевизионного сериала.

* * *

Что же притягивает нас к «Сверхъестественному», как мотылька к свету, да еще и с такой силой, что «сопротивление бесполезно»? Это же просто сериал, разве нет?

Мой муж Дэйв начал смотреть «Сверхъестественное» на третьем сезоне; однако я не попала под чары сериала, пока не наткнулась на пилотный эпизод однажды утром в 2011 году, примерно через год после смерти Мэйсона. Я сразу же влюбилась в то, как освещались сцены и как творчески использовались тени и отражения. Меня тянуло к Сэму, и мне нравилось чувство юмора Дина. Но этого было недостаточно, чтобы объяснить то влияние, которое сериал оказал на мою жизнь. В отличие от других сериалов, которые я смотрела для развлечения, интерес к этому сериалу у меня не угасал.

Я начала задаваться вопросом: кто же эти люди, работающие над сериалом? Как им удается писать сюжет, настолько похожий на всю мою жизнь? Неужели они выросли вместе со мной в моем маленьком городке на Среднем Западе? В сериале используется классический рок, фильмы, культурные отсылки, Импала (мой папа работал на заводе GM в течение сорока лет!), двухполосные дороги в глуши, присутствует уместное использование острот и сарказма – все это было похоже на страницы, вырванные из истории моей жизни. Чтобы найти ответы на свои вопросы, я обратилась к интернету.

Сначала я нашла видео с фестиваля Paley в 2006 году. Я была в восторге от того, что смогла не только увидеть двух главных актеров, Джареда Падалеки и Дженсена Эклза, но и послушать истории создателя «Сверхъестественного» Эрика Крипке, продюсера Роберта Сингера, сценариста/продюсера Джона Шибана и режиссера Кима Мэннерса. Их взаимодействие друг с другом укрепило мою любовь к сериалу, и мне захотелось узнать больше о закулисной жизни. Затем я нашла видео, которые поклонники «Сверхъестественного» снимали на конвенциях Creation Entertainment. Что? Конвенции? Серьезно? Месяц спустя мы с мужем покупали билеты на один из них. Я должна была лично увидеть, что это такое, и, надеюсь, найти ответ на мучительный вопрос, который волнует меня с тех пор, как я втянулась в сериал: «Что, черт возьми, со мной происходит?»

Мы с Дэйвом уже много лет никуда не выбирались на выходные. Так что оба были более чем готовы отправиться на конвенцию по «Сверхъестественному» в Чикаго (ChiCon) и развлечься на мероприятии, которое не имело никакого отношения к нашей реальной жизни. Это было чудесно! Мы с удовольствием посетили панели в пятницу и записались на караоке. Я часто пела публично в церкви и на свадьбах, но никогда не выступала перед очень энергичной толпой. Вау! Какой же феноменальный заряд это дает!