— Не болтай глупостей! — Мать, которую сейчас ничто не может вывести из равновесия, объясняет: — Женщина эта была парикмахером и делала прически элегантным дамам из посольств и заграничных фирм. А вокруг живут простые, порядочные, много работающие люди. Почему они должны быть злодеями или преступниками? Только потому, что бедные?

— Ну, если ты так говоришь…

— Через месяц я приглашаю тебя и твоего очаровательного мужа с детками к нам на обед. Тогда увидишь, что можно сделать из такого домика.

Бабушка и Марыся тяжело работают, стараясь приспособить к своим потребностям маленький двухкомнатный домишко. Окна одной спальни выходят на улицу, значит, должны быть все время закрытыми и зашторенными жалюзи от взглядов любопытных прохожих, а окна второй, в которой находится «королевство» Марыси, — на внутренний дворик, самое приятное место в доме. Оно весь день освещено солнцем, поэтому растения, посаженные пожилой ливийкой, растут быстро и даже радостно. Посередине стоит пластиковый стол с четырьмя стульями, за который небольшая семья чаще всего собирается к обеду, в углу спрятан гриль, а на стене закреплен пятидесятилитровый бойлер, который, к сожалению, не поместился в ванной. Прихожая совсем небольшая, но, в общем, ее можно считать еще одной комнатой для отдыха.

Марыся очень устает, ведь она не привыкла к тяжелой физической работе. Но, видя плоды своих усилий, чуть не лопается от гордости.

— Самое худшее было с теми чертовыми подоконниками, — признается она бабушке.

— Не ропщи, внучка. Это неприятно слышать Аллаху, который все знает.

— Извини, но я измучена. Наградой мне будет выражение лиц Хадиджи и Аббаса. Ха!

С той поры тетка вместе с мужем и детьми часто заходит в гости в маленький домик на Фашлум и уже не делает замечаний относительно скромного района. Аббас все же решается и нанимает бригаду, чтобы домик поштукатурили и покрасили. Покупает также тяжелую кованую дверь с большим замком и только тогда вздыхает с облегчением. Сейчас он может спать спокойно, зная, что две близкие сердцу его жены родственницы в безопасности.

Проходит три года. Три долгих года обычной, но приятной жизни, без бурь и больших перемен.

Хадиджа благополучно рожает здорового красивого мальчика и, несмотря на свой возраст, сейчас снова беременна. Ее худенькая модельная фигурка остается в прошлом, но женщина излучает такое счастье, что наверняка не расстраивается по этому поводу.

Муаид отрабатывает два года волонтером в Англии, заканчивает все, какие только возможно, медицинские курсы и возвращается в старое родовое гнездо в Триполи. Он становится совсем другим человеком, причем не только внешне: прежде всего он меняется психологически. Парень поправился, посвежел, научился смеяться, рассказывать анекдоты — он готов помочь всем, кто в этом нуждается. Теперь окружающие видят в нем милого и славного человека. Из отложенных денег Муаид покупает первую в Триполи реанимационную машину, ведь здесь столько всего случается каждый день и очень часто пациента, которому можно было спасти жизнь и здоровье благодаря квалифицированной первой помощи, довозят до госпиталя на тряском пикапе в виде растения. Может, так было и с Самирой, состояние которой нисколечко не ухудшилось, но и не улучшилось. Она просто очень ухоженный овощ.

Марысе из-за проживающих по соседству мусульман-традиционалистов приходится сменить свой имидж. Она исключила из гардероба любимые шорты, мини-юбки и топы на бретельках, в которых каждый день бегала в Гане. Покупает с бабушкой на большом рынке Джума Сада джинсы с высокой талией, длинную юбку «в пол», блузки с широкими рукавами до ладоней и туники, закрывающие пуп, а на голову — разноцветные платки, которые бабушка научила ее завязывать по арабскому обычаю. Красить волосы в более темный цвет не имело смысла, ведь их и так не видно, а по цвету кожи девушку можно принять за сирийку, такую же, как те, что живут на пару домиков дальше о улице. С соседями женщины подружились очень быстро. В школе Марыся — лучшая ученица, и бабушка этим гордится. Девушка отлично успевает по всем предметам, но больше всего любит биологию, химию и английскую литературу. Она побеждает в одном конкурсе за другим, а за первое место в одном из международных состязаний получает современный лэптоп. Учителя пророчат ей светлое будущее и обещают помочь получить правительственное направление на учебу в один из европейских университетов. Они говорят, что выезд Марыси практически уже в кармане.

Девушка с горечью вспоминает злополучную ситуацию в Гане: тогда тоже все пророчили ей большую карьеру, а безжалостная жизнь одним выстрелом уничтожила все планы.

— Внучка, как ты посмотришь на небольшие перемены? — спрашивает бабушка теплым летним вечером, когда Марыся выносит во двор кувшин холодного чая karkade[42] и собственноручно испеченные масляные пирожные.

— А в чем дело?

— Тетя Хадиджа проговорилась твоему отцу о том, где мы живем. Он вынудил ее.

— Ну и что с того? Он что, не знал?

— Нет.

— А что это меняет? Мы должны чего-то опасаться? — Марыся забрасывает свою собеседницу вопросами.

— Три года тому назад он кое-что потребовал от меня, — загадочно произносит бабушка.

— Говори яснее, о чем речь. Перестань уже делать непроницаемое лицо! — нервничает девушка.

— Ты, конечно, дочь своего отца, и он может решать все в твоей жизни и заботиться о твоем счастье. От него также зависит то, что ты будешь делать и где. Разве что у тебя появится какой-нибудь другой махрам, с которым ты найдешь общий язык.

— Бабушка, ты смеешься?! Что за шутки!

— Таковы уж реалии мусульманской культуры, а также нашей страны и нашего закона. Поэтому твоя мать не могла выехать отсюда с вами, так как ты и Дарья принадлежали отцу. А она очень этого хотела. Если бы тогда ей удалось это сделать, в нашей семье было бы на одну трагедию меньше.

— Это было сто лет тому назад, мы были еще маленькими, может, поэтому так все случилось. Сейчас я взрослая, отец не может делать со мной все, что ему вздумается, не может обращаться со мной как со своей собственностью! Это бесправие!

— Нет, любимая, это арабское право, шариат.

Воцаряется тишина, во время которой Марыся нервно сжимает и разжимает ладони, а старая ливийка ждет, чтобы внучка успокоилась. Через минуту она рассказывает об обещании, которое дала три года тому назад. Отец Марыси уже сейчас интересуется, не изменила ли она место проживания.

— Может, я преувеличиваю, но после того, как обжегся на молоке, приходится дуть на воду, — объясняет она. — Наш домик после ремонта выглядит вполне прилично, так что найти покупателя будет легче. К тому же нам заплатят в два раза больше того, что мы за него отдали, поэтому можем остаться в прибыли, — добавляет пожилая ливийка с грустной улыбкой.