Терпение Саймона лопнуло посреди восторженного монолога Августы о том, какие захватывающие морские легенды рассказала ей Сторм О’Малли, и он так яростно стукнул по столу своим бокалом, что сестра остановилась на полуслове. Их глаза встретились.

— Послушай, сестренка, — решительно произнес он, — если я еще раз услышу имя Сторм О’Малли, я буду вынужден отправить тебя в твою комнату, и ты будешь ужинать одна!

Глаза Августы округлились.

— Но почему, Саймон? В чем дело? В конце концов, эта юная леди — наша гостья, и мне вполне понравилось ее общество!

У Саймона от напряжения затекли плечи и шея.

— Я настаиваю на том, чтобы ты избегала ее общества. Мисс О’Малли не похожа на прочих гостей, как ты сама, должно быть, успела заметить, она вовсе не подходящая компания для такой молодой девушки, как ты. Чем меньше ты будешь с ней общаться, тем лучше для тебя.

— Саймон, это несправедливо! — обиженно произнесла Августа. — Ты же знаешь, как мне одиноко здесь, как хочется хоть с кем-нибудь поговорить… А мисс О’Малли — самый интересный человек, которого я когда-либо встречала!

— Этот вопрос не подлежит дальнейшему обсуждению! — резко оборвал он ее. — Считай, что таков мой приказ.

Однако Августа продолжала настаивать:

— Брат, это неразумно! Я не могу себе представить, каким образом мисс О’Малли может плохо повлиять на меня! Ты хотел скрыть от меня, кто она такая! Неужели ты думал, я такая дурочка, что сама не догадаюсь?! Я взрослая женщина, Саймон, и ты не имеешь права контролировать каждый мой шаг!

Саймон поднялся на ноги, глаза его сузились.

— Ты ее не знаешь, Августа, и не можешь судить, подходящая она компания для тебя или нет! — воскликнул он. — Она не успела пробыть здесь и дня, а уже взбудоражила весь мой дом, и я этого так не оставлю! В конце концов, я твой брат, и делай, что я тебе велю, понятно?

— Но…

— Хватит! — закричал он, окончательно потеряв терпение. — Ты считаешь себя взрослой женщиной, но поступаешь, как ребенок, и тобой волей-неволей приходится командовать. По-другому ты просто не понимаешь!

Из глаз Августы хлынули слезы. Саймон похолодел, поняв, что зашел слишком далеко, но было уже поздно. Августа выскочила из-за стола и, рыдая, побежала в свою комнату.

Саймон, в свою очередь, яростно бросил салфетку на стол, вскочил и решительно направился в библиотеку за бутылкой бренди.

На следующее утро Саймон вышел к завтраку в отвратительнейшем настроении. Голова у него раскалывалась от бессонницы и выпитой бутылки бренди, под глазами вздулись мешки. Всю ночь он пытался не думать о Сторм О’Малли — и всю ночь только и думал, что о ней.

Больше всего его бесило то, что он сам себе не мог объяснить свое поведение вчерашним вечером на реке. Что это было — злость или желание? Скорее всего какая-то странная комбинация того и другого. В тот момент он не хотел ничего, как только быть с ней, прижаться губами к ее губам…

А эта сцена с Августой… Да он просто выместил злость на сестре! И снова все произошло из-за Сторм. Одному Богу известно, сколько еще неприятностей может принести эта женщина!

Всю ночь он ворочался без сна, вспоминая молодое тело Сторм, ее стройные ноги, маленькую округлую грудь, золотистые волосы, разметавшиеся по полушке… Он думал о том, как она близка — стоит лишь пройти через холл… Саймон презирал самого себя за такие мысли. Он вспоминал ее снова и снова и сам стыдился этого. Он хотел ее, ненавидел себя за это и не мог ничего с собой поделать. Чем старательнее он отгонял от себя эти мысли, тем настойчивее они лезли в голову.

Выходя утром к завтраку, он даже втайне надеялся, что Сторм как-нибудь удалось сбежать и избавить его от проблем. Но фортуна, похоже, всерьез повернулась к нему спиной, ибо Сторм за ночь никуда не делась.

Августа как ни в чем не бывало сидела на своем обычном месте, разложив на коленях салфетку, и, попивая чай, ожидала брата, а Сторм разгуливала по комнате, словно дикая кошка, бесцеремонно заглядывая в буфеты, рассматривая сервизы, трогая занавески. Даже в грубой одежде служанки она выглядела вполне привлекательной. При виде ее Саймон ощутил новую вспышку гнева.

Он рывком выдвинул из-за стола свой стул.

— Скажи служанке, — резко приказал он Августе, — чтобы подыскала для мисс О’Малли какое-нибудь платье поприличнее. Я хочу, чтобы к чаю она была одета как подобает.

Августа, обескураженная его резкой манерой — он даже не сказал «доброе утро», — испуганно посмотрела на Саймона, и ему стало стыдно.

— Извини, дорогая, — произнес он мягче, — и доброе утро! Мисс О’Малли, не желаете ли присоединиться к завтраку?

Сторм презрительно посмотрела на него, но отказываться от завтрака лишь ради того, чтобы позлить Саймона, она не собиралась, и быстро села за стол.

Эту ночь Сторм провела не лучше, чем Саймон. Она не привыкла спать на суше, но не это было главной причиной ее бессонницы, а Саймон — всю ночь он словно стоял у нее перед глазами.

Подождав, пока она усядется, Саймон произнес:

— В дальнейшем, я настаиваю, чтобы все в этом доме являлись к столу одетыми надлежащим образом. — Он налил себе чаю и даже не взглянул на Сторм. — Прежде всего я имею в виду обувь.

Августа, в очередной раз шокированная грубостью Саймона, лишь вздохнула, Сторм же вообще проигнорировала как слова хозяина дома, так и реакцию на них его сестры.

В этот момент открылась дверь, и три черные служанки внесли подносы с едой.

Стол наполнился огромным количеством ветчины, сыра, хлеба, варенья, разнообразных соусов и подливок. Глаза Сторм широко раскрылись от удивления.

— Тысяча чертей! — воскликнула она. — Уж не хотите ли вы сказать, что все это — для нас троих! Если это завтрак, то что же тогда обед и ужин?

Оставив реплику Сторм без комментариев, Саймон положил себе ломтик ветчины и передал Августе тарелку. Сторм, не дожидаясь приглашения, ухватила с ближайшего к ней блюда два пирожка, другой рукой оторвав кусок от глазированного пирожного, который тут же обмакнула в тарелку с маслом. Пирожки из кукурузной муки с рыбой пришлись ей по вкусу, и она уплела их почти мгновенно, подхватив ветчину с тарелки Августы, прежде чем та успела поставить ее на стол. Пирожное же оказалось самым вкусным из всего, что Сторм когда-либо доводилось пробовать. Да, что ни говори, стол здесь был неплохой!

Сторм и не заметила, как воцарилась тишина. Взгляды Августы и Саймона были устремлены на нее. Августа была буквально подавлена такой бесцеремонностью своей новой подруги, Саймой же мрачно сдвинул брови. Служанки, неподвижно стоявшие поодаль в ожидании приказаний, были не на шутку встревожены. Сторм же как ни в чем не бывало потянулась через весь стол за привлекшим ее внимание сладким рулетом, одновременно продолжая пережевывать кусок ветчины. Ветчина была соленой, и Сторм схватила кувшин, где, как она думала, была вода. Отпив глоток, она поперхнулась — в кувшине оказалась сметана, и Сторм, закашлявшись, забрызгала белой массой все вокруг.