— Да, — ответила Прюденс. — Конечно. Вы мне очень нравитесь, Себастиан.

— И вы мне. Чего еще желать? Мы два одинаково мыслящих человека со схожими интеллектуальными интересами и темпераментом. Мы прекрасно поладим. Итак, обещайте, что выйдете за меня замуж, как только я улажу кое-какие формальности.

— А куда спешить? Может, подождем немного и дадим нашей обоюдной привязанности немного окрепнуть? — робко спросила Прюденс.

— По-моему, нам не стоит впустую тратить время, да еще и с риском попасть в неудобное положение.

— Неудобное положение? Что это значит?

— Право, Прюденс, где же ваша хваленая сообразительность? После того, что сейчас произошло между нами, вы ведь можете забеременеть.

Прюденс, пораженная, уставилась на него:

— Боже милостивый! Об этом я не подумала.

— А я подумал, уж будьте уверены, — бесстрастно заметил Себастиан. — Поскольку меня слишком часто называли бастардом, я совсем не хочу, чтобы так величали моего сына или дочь, — Конечно же, нет, я вас прекрасно понимаю. — И она действительно понимала.

Холодная гордость и высокомерие Себастиана вынудили его бросить в лицо своей семье и обществу то, что он законнорожденный. И та же высокомерная гордость не позволит допустить, чтобы его собственного ребенка называли бастардом.

Себастиан взглянул на Прюденс из-под опущенных ресниц:

— Ну что, Денси? Заключим еще одну сделку? Вы выйдете за меня замуж?

Прюденс глубоко вздохнула, отбросив последние сомнения и нерешительность. Риск, на который она решилась отважиться, стоит того, уверяла она себя. Она выйдет замуж за любимого человека.

— Я выйду за вас замуж, Себастиан.

В глазах его мелькнуло что-то похожее на облегчение. Но в голосе, уже как обычно холодном, сквозили веселые нотки.

— Замечательное, логичное, мудрое решение, моя милая. Впрочем, другого я от вас и не ожидал.

— Конечно, — пробормотала Прюденс, но внутри у нее что-то оборвалось.

Какое-то недоброе предчувствие охватило ее. Она понимала, что в случае ошибки, если Себастиан испытывает к ней совсем другие чувства, она отдает свое будущее и, похоже, душу на милость Падшему Ангелу.

Спустя четыре дня Гаррик сидел напротив Себастиана в его любимом клубе.

— Ну, Эйнджелстоун, как семейная жизнь?

Себастиан оторвал глаза от «Морнинг пост», которую внимательно читал, и одарил Гаррика недобрым взглядом.

— За последние несколько дней я довольно много узнал о женах, — сказал он. — Например, то, что даже наиболее умные из них не всегда руководствуются логикой.

Гаррик поставил чашку с кофе на стол и усмехнулся:

— Что, уже цапаешься с женой? Стыдно, Эйнджелстоун! На этой стадии семейной жизни тебе следовало бы показать себя леди Эйнджелстоун с самой лучшей стороны. Еще будет время дать ей понять, какой ты есть на самом деле.

Себастиан тихо выругался, вспомнив маленькую, но пылкую сценку, которая произошла сегодняшним утром, когда он сообщил за завтраком, что собирается обследовать различные табачные лавки.

Флауэрс подал им чай и оставил одних…

Прекрасные глаза Прюденс засияли за стеклышками очков.

— Вы хотите разыскать человека, для которого по заказу был смешан табак из найденной вами табакерки?

— Да. — Себастиан впился зубами в аппетитную сосиску. — Теперь, когда мы утрясли дело со свадьбой и вы переехали ко мне, кажется, мы сможем наконец продолжить наше расследование.

Глаза ее потемнели.

— Бедный Себастиан, — пробормотала она. — Вы ведь и представить себе не могли, какой переполох вызовет наша свадьба, правда? Наверное, рассчитывали — помещу объявление в газеты, и делу конец.

— Верно. Свадебная церемония, как выяснилось, сопровождается такой суетой, которая мне вовсе не по душе, — согласился он. — К счастью, худшее уже позади.

С тех пор как они вернулись в Лондон, не было ни дня покоя, раздраженно подумал Себастиан. Он твердо намеревался провести большую часть свободного времени в постели со своей молодой женой. Но не тут-то было. Светское общество имело насчет их медового месяца свои намерения. К своему негодованию, Себастиан обнаружил, что свадьбы — даже самые что ни на есть скромные — становятся объектом сверхпристального внимания окружающих.

В то утро, когда должно было состояться венчание, Эстер радостным голосом напомнила ему, что это событие наверняка произведет в высшем свете сенсацию. И она не ошиблась. В дом Себастиана началось паломничество посетителей. Каждое утро поступали все новые визитные карточки и приглашения. Им не было конца. Присутствие лорда и леди Эйнджелстоун требовалось на каждом вечере, на каждом балу.

Себастиан попытался оставить без внимания и посетителей, и приглашения, но Прюденс решительно воспротивилась этому. Его дурные манеры и так уже всем хорошо известны, объяснила она. Так что она не потерпит, чтобы о нем думали еще хуже, чем он есть, из-за его глупого нежелания нанести несколько визитов вежливости.

— Получается, вы сожалеете о нашей женитьбе? — подозрительно ровным голосом спросила его Прюденс с другого конца стола, когда они сидели за завтраком.

— Что за дурацкий вопрос! Конечно, нет. Мы прекрасно подходим друг другу, я уже тысячу раз объяснял вам это. — Он осторожно взглянул на нее, недоумевая, почему ей пришло в голову спрашивать об этом. Мысль, что она может раскаиваться в поспешном замужестве, заставила его опять ощутить внутри холодок.

Он не понимал, как она может сомневаться, что они вместе составляют одно целое. Она смотрелась за этим обеденным столом так, будто всегда здесь сидела. Ласковые лучи утреннего солнца струились в окно, расположенное у нее за спиной, отчего волосы казались цвета теплого меда, точь-в-точь такого, который золотится в маленьком горшочке рядом с блюдом с тостами. Себастиана охватило желание, как только он вспомнил о ее волосах, разметавшихся по белоснежной подушке утром в его спальне.

— Я отправлюсь с вами по табачным лавкам, — заявила Прюденс.

— Нет. — Себастиан наколол на вилку еще кусочек сосиски. — Я сегодня собираюсь обойти их как можно больше, а сколько — одному Богу известно.

— Вы хотите сказать, что я буду вам мешать? — Брови Прюденс сдвинулись за стеклами очков в одну линию. — Позвольте напомнить вам, сэр, что мы собирались работать вместе.

Себастиан понял — пришла пора действовать осторожно. Быстро же он постигает науку быть мужем, мрачно подумал он.

— Вы меня не поняли, дорогая. — Он ласково улыбнулся. — Дело в том, что, если кто-то увидит нас в лавках вместе, это может показаться странным. Возникнут ненужные вопросы.

— А что, если мне переодеться лакеем или кучером? Если меня примут за прислугу, это никому не покажется странным, верно?